Дербент в конце 18 начале 19 века

В 1760-е гг., когда Дербентом владел Фет-Али-хан, город был разделен на четыре части, управление каждой из которых было поручено особому беку. Цитадель же была превращена в ханскую резиденцию, и в ней построен большой дворец.

Академик Самуил Готлиб Гмелин, посетивший Дербент в 1770 г. в составе русской научной экспедиции, оставил подробное описание города. По его сведениям, в Дербенте в это время насчитывалось 4 тысячи семей, город делился на 18 слобод, каждая из которых имела своего старосту. «Редко найдешь в сем городе целый дом. Но все развалилось и пусто. Торговля в городе небольшая из-за отсутствия порта, а хан большую часть доходов тратит на многочисленное войско».

Дербент в 1796 г. Рисунок из книги Эйхвальда
Дербент в 1796 год Рисунок из книги Эйхвальда

Описывая среднюю часть Дербента, участник персидского похода 1796 году П. Г. Бутков пишет: «Улицы… очень тесны и очень засорены… не более двух улиц таких, по которым можно ездить на арбах. .Последняя часть города, Дубары, пуста… Домов в Дербентской крепости 1700, в том числе до 100 армянских». В Дербенте в это время было 14 мечетей, армянская церковь, 4 караван-сарая, 3 бани и т. д.

На планах Дербента, относящихся к 1796 г., видно, что по сравнению с первой половиной XVIII в. планировка населенной части города почти не изменилась. Только цитадель, где раньше располагалось множество различных построек, теперь была занята большим ханским дворцом и его службами.

Завершение формирования планировки и застройки старой части города произошло в конце XVIII — начале XIX в., когда были возведены ханский дворец в цитадели и бекские дома, расширена площадь перед Джума-мечетью, снесена верхняя поперечная каменная стена, но когда еще в планировочную структуру и характер застройки этого восточного города не были внесены русскими строителями черты иной градостроительной культуры.

Сказывалось влияние на планировочную структуру Дербента и родственных отношений жителей и общности происхождения от одной этнической группы, переселенной в далеком прошлом в Дербент Сасанидами, арабами, персидскими шахами в XVI — XVII вв., и т. д. Общее для всего Дагестана деление селений на кварталы по родственным связям в Дербенте дополнялось и делением на магалы по землячеству. Так, деление Дербента в XVIII веке на семь кварталов совпадало с расселением в городе выходцев из различных племен.

Оценивая описания Дербента авторами XVIII и XIX вв. (которые обращают внимание на малопривлекательный облик узких и кривых улиц, на отсутствие обширных парадных площадей, на глухие уличные фасады жилых домов и т. д.), следует остановиться на особенностях архитектурного облика Дербента.

Климатические условия, традиции бытового уклада, требования религии и другие местные особенности не могли не влиять на планировку и внешний облик города.

Архитектурно оформленное пространство жилых кварталов не открыто в сторону улиц, а обращено во внутрь дворов, где протекает вся жизнь семьи. Большая часть сооружений Дербента не только не имеет главного внешнего фасада, но и выразительной объемной композиции.

Образно говоря, отдельные кварталы и весь город в целом состоят не из совокупности объемных композиций и фасадов, которые образуют улицы и площади и могут быть восприняты по мере обхода города, а из разрозненных, замкнутых в себе архитектурно оформленных пространственных элементов, которые не только не могут быть обозреваемы в какой-либо последовательности, но и вообще рассчитаны на самостоятельное восприятие.

Дербент в 1849г. Рисунок В. Тимма
Дербент в 1849 год, рисунок В. Тимма

Главные, художественно оформленные фасады большинства сооружений Дербента обращены во двор — это и жилые дома, и ханский дворец, и комплекс Джума-мечети с медресе, и караван-сараи, и др. Этот очень важный аспект восприятия архитектурного облика восточного города не всегда учиты вается при анализе и оценке его художественно-композиционных достоинств. А без этого трудно выявить какие-либо объективные закономерности планировки и застройки старой части Дербента. Человек, привыкший воспринимать художественный облик города как совокупность архитектурно оформленных ансамблей улиц и площадей, в сторону которых обращены главные фасады зданий, часто оказывается неподготовленным к объективной оценке художественных достоинств архитектурного облика восточного города.

Приведем две образные оценки художественного облика старого Дербента.

Писатель-декабрист Александр Александрович Бестужев Марлинский, разжалованный в рядовые и служивший в Дербенте в 1830 — 1834 гг., приводит такое поэтическое описание города: «Дербентцы. .. говорят, что их город построен чертом.. . Черт строил в потемках и торопливо месил в своих лапах камни, дробил их, плевал на них, бросал дома один на другой, отбивал улицы по хвосту. К рассвету Дербент поднялся на ноги, но заря ахнула от изумления, взглянувши на него впервые: это был поток камней и грязи с трещинами вместо улиц, которых сам почтенный строитель не распутал бы среди белого дня. Все дома родились слепыми, все их черепа были расплюснуты под адской пятою, все они пищали от тесноты, ущемленные между двух высоких длинных-предлинных стен. Все вместе походило, одним словом, на огромного удава, который под чешуею домов растянулся с горы на солнышке и поднял свою зубастую голову крепостью Нарын, а хвостом играет в Каспийское море».

Посетивший Дербент в 1879 г. французский путешественник Кехлин-Шварц образно сравнил уличную сеть верхней части города с клубком спутанных ниток, а сам город — с громадным потоком лавы, низвергающимся в море.

Подобного рода описания безусловно отражают внешнее впечатление от застройки старой части города, причем впечатление именно европейцев, применявших к Дербенту критерий оценки, выработанный в иных условиях. Сами жители города прекрасно знали, что за глухими фасадами домов расположены приветливые, озелененные внутренние дворики.

Жилому дому, не имеющему уличного фасада, нужен лишь удобный вход на территорию участка данного дома. Отсюда такое обилие тупиков, ведущих во внутренние дворы. Улицы восточного города как бы ветвятся — от основного ствола отходят побеги, теряющиеся в глубине кварталов, но не прорезающие их насквозь. Этим восточные города отличаются, например, от плотно застроенных (со сложной сетью улиц) средневековых европейских городов-крепостей.

Если отбросить систему распределительных тупиков и посмотреть на схему основных транзитных улиц, то нельзя не признать, что за внешней запутанностью уличной сети восточного города скрывается логика, обеспечивающая кратчайшее расстояние до ворот, центрального комплекса или магальной мечети.

Роль улицы в застройке Дербента ограничивалась ее назначением как коммуникации. Ее не рассматривали как часть фасада города. Жилые (да и не только жилые) постройки старого Дербента обращены своими парадными фасадами во внутрь квартала, в то время как в средневековых европейских городах все обстояло как раз наоборот — парадные фасады выходили на улицу. Поэтому в европейском городе архитектурное пространство — прежде всего система улиц и площадей, в сторону которых обращено подавляющее большинство художественно оформленных фасадов, формирующих художественный облик города. В Дербенте же система улиц лишь связывает между собой замкнутые архитектурные пространства. В результате в создании художественного облика большей части построек старого Дербента главную роль играют не наружные фасады, а внутренний двор с его планировкой, благоустройством и окружающими его фасадами.

Жители Дербента (как и любого восточного города) иначе и не представляли себе объемно-пространственную структуру города. Им казалось странным и ненужным затрачивать труд и средства на создание парадного уличного фасада, который видят лишь редкие прохожие. Архитектурное оформление жилого дома заключалось для них в создании художественно полноценной среды для его обитателей.

Важно учитывать и еще одну особенность объемно-пространственной композиции застройки Дербента — плоские кровли. Они придавали улицам города вид коридоров, обстроенных с обеих сторон высокими заборами или «полуразрушенными» («расплющенными») постройками. Но это впечатление создавалось опять-таки у европейцев, привыкших по форме кровли дорисовывать в своем воображении объем и план постройки, выходящей на улицу лишь одним фасадом (кстати, показательно, что на гравюре, изображающей общий вид Дербента в 1796 г., у всех построек Дербента «восстановлены» скатные крыши). Все это, разумеется, не могло не отразиться на описании города русскими и другими европейскими авторами.

А между тем, если смотреть на планировочную структуру и объемно-пространственную композицию старого Дербента с позиций традиционной градостроительной культуры Востока и с учетом характерных для нее критериев оценки, нельзя не заметить и определенных художественных достоинств города, даже если рассматривать лишь внешний облик его улиц 52 и площадей.

Ссылка на основную публикацию
Adblock
detector