Крепостные стены (V — VI века) — циклопические сооружения

В культурных наслоениях Дербента досасанидского времени были обнаружены материалы раскопок, проведённых археологическими экспедициями под руководством профессора А. Кудрявцева, свидетельствующие о возникновении здесь поселений пять тысячелетий тому назад. В книге «Мусульманский город Дагестана» Кудрявцев Александр Абакарович отмечает: «Территория дербентского холма продолжала обживаться в конце П — начале I тыс. до н. э. В первой четверти I тыс. до н. э. на базе древних поселений, существовавших на Дербентском холме, возникло первое укрепление, древнейшая крепость-убежище, являвшаяся, по сути дела, самым ранним «узлом», «замком» знаменитых «Ворот», т.е. «Дербентом», получившим впосдедствии столь широкую известность.

Дербент, северная стена крепости
Дербент, северная стена крепости

Исследования древнейших оборонительных сооружений Дербента доказали, что эти укрепления, лежащие в основном под стенами раннесредневековой цитадели города, именуемой сейчас Нарын-Калой, представляли собой мощную крепость, почти полностью аналогичную по планировке цитадели города феодальной поры».

Древние авторы и современные исследователи строительство укреплений из обработанного камня в прикаспийском проходе связывают с именами 4-х царей сасанидской — Йездигерда II, Пероза, Кавада и Хосрова I Ануширвана.

К. В. Тревер строительство Дербентской оборонительной системы считает возможным датировать временем царствования Кавада, а арабские авторы IX-X вв. связывают с именами Кавада и Хосрова I Ануширвана. Однако сведения о строительстве Дербентской оборонительной системы многих арабских авторов постепенно сливаются, смешиваются и приписываются то Каваду, то Хосрову I Ануширвану.

Наиболее четко определяет вклад каждого из правителей Баладзори, а Ибн-Хордадбе (IX-X вв.) сообщает ряд интересных дополнительных моментов, что Кавад «выстроил кирпичную стену», а Ануширвану приписывают строительство Дербента.

Проведенные в последние десятилетия археологические изыскания (Кудрявцев Александр Абакарович, М. Гаджиев) расставили точки над многими спорными вопросами. Все же остается немало открытых проблем, одна из которых — это время возведения сырцовых и каменных крепостных стен г. Дербента.

Исследователи (Е.А.Пахомов, М.И.Артамонов, С.О.Хан- Магомедов) не раз отмечали составность, неоднородность части укреплений состыкованы с другими без перевязки или просто примкнуты, что говорит о том, что строительство велось в несколько этапов и имеет свою строительную периодизацию и относительную хронологию (по характеру примыкания можно судить, что возведено раньше, что позже). Основных таких сочетаний разновременных (и разнохарактерных) частей три. Это примыкание каменной северной стены к более ранней сырцовой, зафиксированное и описанное С.О.Хан-Магомедовым (и дополненное новыми данными, полученными А.А.Куцрявцевым и М.С.Гаджиевым по результатам локальных археологических вскрытий у северной стены и в цитадели Нарын-кала); это примыкание Горной стены к находящимся в ее линии крепостцам (С.О.Хан-Магомедов), а также примыкание южной стены Дербента к стене цитадели Нарын-кала (Кудрявцев Александр Абакарович и М.С.Гаджиев).

Дербент, Орта-Капы, 2001 год
Дербент, Орта-Капы, 2001 год

Также следы разновременности выявлены на отдельных сооружениях — например, на одной из «башен» северной стены, примкнутой к ней без перевязки (С.О.Хан-Магомедов), и в наружном усилении ближайшей к цитадели крепостцы Горной стены (М.С.Гаджиев); эти случаи носят явственный характер дополнений к существовавшим сооружениям. Здесь же следует особо остановиться на данных С. О. Хан-Магомедова, полученных им в 1957 году при осмотре разреза сырцовой стены и опубликованных в его последней по времени книге «Дербентская крепость и Даг-бары» (М., 2002).

На фотографии разреза стены отчетливо виден панцирь (высотой 2,4 м и толщиной около 0,75 м) из крупных правильно отесанных камней на известковом растворе с мелкой забутовкой, приложенный (пристроенный) к сырцовой стене с напольной стороны. С.О.Хан-Магомедов интерпретировал его как «цоколь- фундамент» сырцовой стены, однако, это именно панцирь, то, что в фортификации называется «грудная оборона» (по-немецки — Brustwehr) сырцовых или земляных крепостей, с характерным переломом уклона в верхней части по образцу нагрудного доспеха. Сравнение фотоснимка с натуры и графической схемы, предложенной Хан-Магомедовым в его первой публикации этих данных в 1963 году, наглядно свидетельствует об ошибке исследователя. На самом деле на этой фотографии запечатлено бесценное свидетельство факта модернизации ранее сооруженной стены, причем выполненной совсем в иной строительной технике. А это прямо указывает на то, что первоначальная сырцовая стена подверглась обновлению и усилению в соответствии с изменившимися требованиями к ее обороноспособности.

С учетом материалов раскопок Кудрявцева и М.С.Гаджиева, полностью подтвердивших заключение С.О.Хан- Магомедова о том, что сырцовые укрепления были обведены с внешней стороны второй — каменной стеной, общая относительная хронология (периодизация) строительства дербентских укреплений насчитывает четыре или даже пять этапов строительства. На первом этапе были возведены сырцовые укрепления — стена, перегораживающая проход между морем и отрогами гор, и крепость для охраняющего ее воинского контингента.

На втором этапе сырцовые укрепления были обновлены и по крайней мере частично (на самых уязвимых участках) оснащены дополнительными средствами обороны (каменным панцирем -грудной обороной). Предположительно, на этом же этапе в предгорьях, примыкающих к перекрытой стеной проходу, по гребням отрогов Джалганского хребта были возведены сооружения сторожевой охраны (небольшие крепостцы или «форты»). На третьем этапе сырцовые стены были обведены по внешнему контуру каменной стеной из двухсторонней панцирной кладки с забутовкой на известковом растворе, а сторожевые крепостцы на ближайшем к крепости Нарын-кала участке были соединены такой же по технике кладки стеной. На четвертом этапе была выстроена южная стена Дербента, примкнутая без перевязки к стене крепости, а также продолжено строительство горной стены, но уже в измененной строительной технике (об этом ниже). К условному пятому этапу следует собирательно отнести отдельные дополнения уже сложившейся системы укреплений, аналогичные ей по формам, материалу и строительной технике, т.е. выполненные в рамках одной с ней строительной традиции.

Портал ханского дворца в цитадели 2015
Портал ханского дворца в цитадели 2015

Общая схема последовательности возведения каменных крепостных сооружений Дербента, таким образом, включает предысторию — сырцовые стены, затем три строительных периода, за которые сырцовые стены сначала были усилены каменным панцирем, потом опоясаны каменными стенами, далее возведены каменные стены — южная и горная; позже некий дополнительный строительный период.

Строительная история дербентских укреплений теснейшим образом связана с ходом мировой истории, с мировыми событиями, с политическим и экономическим устройством евразийского континента, сотрудничеством и враждой мировых держав. Масштаб этих фактов и событий отразился в масштабе грандиозного комплекса укреплений Дербента, даже сегодня, спустя полторы тысячи лет, внушающих удивление своим размахом и мощью.

Вопрос о времени возникновения каменных стен Дербента к настоящему времени, казалось, был просто и прочно решен. В 1929-30 гг. археолог Е.А.Пахомов, обследовавший древности Северного Азербайджана и Южного Дагестана, опубликовал пехлевийские строительные надписи Дербента. В одной из них он усмотрел дату, которую истолковал как «37-й год» царствования персидского царя царей Хосрова Ануширвана — 567 год нашей эры. Хотя другие исследователи — пехлевист Г.Нюберг (1930) и иранист В.Г.Луконин (1970) давали иные (каждый — свое) чтения этой даты, все же датировка Пахомова утвердилась в литературе, была поддержана М.И.Артамоновым и воспроизведена С.О.Хан- Магомедовым в их работах по строительной истории Дербента. В настоящее время, однако, выяснилось, что исследователи в чтении пехлевийской эпиграфики Дербента ошиблись. По заверению ведущего современного отечественного пехлевиста, знатока пехлевийской эпиграфики А.Б.Никитина, сотрудника Отдела Востока Государственного Эрмитажа, готовящего в настоящее время к публикации пехлевийские надписи Дербента, никакой даты эти надписи не содержат. А это значит, что простого решения вопроса о датировке каменных укреплений Дербента не существует.

Строительство укреплений Дербента древними писателями связывалось с именем сасанидского шахиншаха Хосрова Ануширвана (531-579 годы). Доказательством этому является уникальный эпиграфический памятник, обнаруженный, профессором М.С.Гаджиевым и директором Дербентского Музея- заповедника Н.К.Касумовым, в 2001г. недалеко от города, у стены Даг-бары — огромная каменная плита из местного ракушечника (154×73см), ныне экспонируемая в музее «Древний Дербент и народы Прикаспия» в цитадели Нарын-кала. На этой каменной плите высечена в рельефе официальная арабская надпись 176г. хиджры (792/Згг.), сообщающая о реставрации укреплений Дербентского оборонительного комплекса. Она гласит:

Во имя Аллаха, милостливого, милосердного. Скажи: «Он — Аллах — един, Аллах — вечный, не родил и не был рождён, и не был Ему равным ни один (Коран.Сура 112). Мухаммад посланник Аллаха, который послал его с ведением по правильному пути и верой истины, чтобы открыть ему всю веру, хотя это и ненавистно многобожникам. Да благословит Аллах Мухаммада и приветствует. Это построил Кисра и приказал (затем укрепить и обновить это-?) раб божий (абдаллах) Харун,

Повелитель правоверных (амир ал-муминин), — да возвеличит его Аллах — в назначении (фи валайат) ал-Амин Мухаммада, сына повелителя правоверных, наследником престола мусульман (вали ахд ал-муслимин), — да возвеличит Аллах его (род- ?) и его семью … — да возвеличит его Аллах. (Написано) рукой Мухаммада, сына Абдаллаха (вар. Абдалмалика-?) в сто семьдесят шестом году. Здесь упоминаются имена: Кисра, т.е шах Хосров Ануширван (531 — 579гг.), «Харана, амира правоверных», т.е. халифа Харун ар-Рашида (786-809гг.) и «наследника амира правоверных ал-Алик Мухаммада», т.е. старшего сына халифа, который родился в 170г. хиджры (786/7гг.), был назначен наследником в 175г. хиджры (792г.), стал халифом в 809г., которого убил в 81 Зг. его же брат за трон ал- Мамух.

Однако самые ранние сведения о Дербенте, имеющие четкую хронологическую привязку, относятся к 114-115 годам хиджры (мусульманского календаря), т.е. к 732-734 годам нашего летоисчисления. Эти сведения — об отвоевании дербентских укреплений арабами у хазар и об основании внутри отвоеванных укреплений города («медина») под названием Баб выходцами с Ближнего Востока — находят полное подтверждение в строительной надписи над входом в Джума-мечеть, содержащей дату -115 г.х., и в первом чекане местных монет, — как серебряных (дирхемы), так и разменных медных (фильсы), -помеченных также 115 г.х. Таким образом, эти древнейшие арабские надписи определенно ясно показывают, что ко времени арабского завоевания дербентские укрепления уже существовали в составе крепости (цитадели), идущих от нее к морю двух стен и горной стены от крепости «до вершины горы Кабх».

До прихода сюда арабов они находились во владении хазар, которые унаследовали их от тюрок. (Хазарский каганат возник в 630-х годах, как осколок державы тюрков — так называемого Первого тюркского каганата, развалившегося после 630 года в связи с изменением трансконтинентальных евразийских торговых путей в результате византийско-персидско-тюркской войны (623-628 годов). История возведения дербентских укреплений однозначно ведет к сасанидскому Ирану, и 623 год как год начала широкомасштабной войны на Кавказе, приведшей государство Сасанидов к разорению и конечной погибели, является верхним хронологическим рубежом, terminus ante quem, для сооружения дербентских укреплений.

Нижним хронологическим рубежом, terminus post quem,, строительства каменных укреплений Дербента, по общему мнению историков является 562/63 год, когда Персия и Византия вышли из затяжной войны на Западном Кавказе (в Лазике) и перешли к союзническим действиям на Кавказе, основой которых было совместное закрытие кавказских проходов от вторжений варваров («гуннов»). По договору 562 года Персия принимала на себя обязательство закрыть свою северную, проходящую по Кавказскому хребту, границу («проходы») и не пропускать северных варваров грабить восточные римские провинции на Ближнем Востоке, а Восточная Римская империя приняла на себя финансирование этих мероприятий и проплатила первый транш за семь лет вперед.

Таким образом, в первом приближении довольно четко определяется временной интервал в 60 лет (563-623 годы), в рамках которого было организовано и осуществлено грандиозное по масштабам строительство и возведена целая система заградительных сооружений Дербента.

Возведение дербентских укреплений имеет свою предысторию, которая во многом предопределила как само место возведения укреплений, так мотивацию и замысел на начальном этапе строительства.

Ворота Баят-КапыО значении Кавказа как естественной границы между оседлой цивилизацией Юга и варварами-кочевниками Севера и о роли в ее обороне так называемых «длинных стен» написано немало, начиная с сочинений раннесредневековых албанского (Моисей Каганкатваци), армянских Моисей Хоренаци, Гевонд и др.) и арабских (ибн аль-Факих, Мас’уди, Я’кут, ан-Нувейри и др.) писателей до Е.А.Пахомова, М.И.Артамонова, С.Т.Еремяна, К.В.Тревера, А. Кудрявцева, М.С.Гаджиева и А.Аликберова в наши дни. Грандиозные заградительные сооружения дербентской системы укреплений настолько поражали воображение, что уже арабскими писателями X века их возведение было приписано «героической эпохе» — Александру Великому, согласно арабской поэтической легенде «предводителю арабов» Искандеру Зулькарнаину («Двурогому» или «Божественному», — сыну бога Осириса, каковым Александр считался после перенесения его мощей из Вавилона в птолемеевский Египет, в Александрию). Из арабских историко-географических сочинений легенда об «Александровой стене» на Кавказе была заимствована европейской традицией, в этой легенде акцентировалось значение этой стены как предела цивилизованного мира, границы цивилизации и варварства. Однако реальная история возведения линейных заграждений на Кавказе весьма отличается от этой красивой легенды.

В хрониках и различных исторических сочинениях времен поздней Римской империи находится немало свидетельств того, что с момента появления гуннов в степях севернее Кавказа (конец IV века) персы неоднократно пропускали их через свои кавказские и закавказские территории и направляли их разорительный набег на цветущие восточные провинции Римской империи (Армению, Месопотамию, Сирию и Палестину). По сообщениям римских и сирийских историков гунны при этом на возвратном пути в свои пределы через персидские земли оставляли персам большую часть награбленной добычи.

С начала V века Римская империя вынуждена была платить персам по сути дела регулярную дань, чтобы они не наводили гуннов на римский Ближний Восток. (По договору 363 года Римская империя обязалась выставлять в случае необходимости вспомогательные вооруженные отряды для совместной охраны персидской границы от нападений «варваров»; при императоре Феодосии II натуральное обязательство было заменено ежегодными денежными выплатами в размере 30 ООО золотых монет). Персы отлично ладили со своими северными соседями и использовали гуннскую угрозу как инструмент шантажа, давления на Восточную Римскую империю и принуждения к регулярным выплатам и уступкам при возникавших конфликтах, и не в их интересах было выстраивать оборонительные (заградительные) линии на пути свободного перемещения гуннов.

За время с конца IV до середины VI веков только в двух случаях персы отступали от этой линии. Шахиншах Иездигерд II в 451 году разрешил римлянам, получившим разведданные в лагере Аттилы о планируемом походе на Империю «давно известным гуннам восточным путем» (т.е. маршрутом первого опустошительного набега 397 года через Кавказ), выстроить по союзному договору заградительные укрепления в кавказских проходах. (Об одном из таких укреплений, скорее всего в Дарьяльском проходе, — сообщает армянский историк Гевонд: при разрушении его арабами была обнаружена плита со строительной надписью императора Маркиана). Однако вскоре по возведении римлянами укреплений в кавказских проходах, вспыхнул мятеж среди подвластных персам армян и албан, разрушивших в 454 году заградительные сооружения в одном из проходов (в «воротах Чора») и открывших его для гуннов. Заградительная линия в итоге оказалась разомкнута, и персы остались при своем интересе. Произошло это после смерти Аттилы (453г.), когда держава его распалась и угроза вторжения миновала, и римляне не стали настаивать на восстановлении разрушенного участка кавказской «стены». Но они припомнили персам эту проделку и при случае обратили ее себе на пользу.

Дербент макет города
Дербент макет города

В самом начале VI века, в 504 году шахиншах Кобад (по сообщениям Прокопия Кесарийского и сирийской хроники Захарии Ритора) вынужден был прервать успешный поход против римлян (осаду Эдессы) и обратиться против вторгнувшихся в Закавказье варваров, нанятых римлянами для диверсий в глубине территории противника. Вторжение произошло как раз на оставшемся незамкнутым с 454 года участке границы — в прикаспийском проходе, и гунны проникли до низовий Куры, откуда им была открыта дорога в Мидию Атропагену (Адербейган) — самое сердце персидской державы. Спешное появление персидской армии остановило гуннский набег, но военное счастье было не на стороне персов, и только после заключенного в 506 году перемирия с римлянами и оттеснения гуннов из Кавказской Албании шахиншахом Кобадом (Кавадом) в течение нескольких лет была возведена заградительная стена при реке Гильпш-чай, известная по арабским источникам под именем Сур-ат-тин, т.е. Сырцовая стена (букв, «стена из глины»), а по армянским — как Апсут-Кават, т.е. «преграда Кавада». При этом персы потеряли (вынуждены были уступить гуннам) территорию, называвшуюся по-армянски «Чора», что значит «проход» — проход между морем и горами, прикаспийский проход.

Проучившие персов римляне, дождавшись окончания постройки этой стены, тотчас прекратили выплаты персам на охрану кавказских проходов. (Выплаты, которые произюдились за год вперед, прекратились с 511 года, т.е. в 510 году, — исходя из этой даты, время постройки Гильгинчайской стены определяется четырехлетним сроком, 506-509 годами). Только спустя 22 года, в 531/32 гг., когда во время локальной войны на персидско-римском пограничье пришедшие персам на помощь союзные гунны-сабиры будто бы вышли из под контроля персов и принялись грабить римскую Сирию до Антиохии, римляне согласились вернуться к старой практике выплат: вернули невыплаченное за все прошедшие годы и продолжили ежегодные выплаты персам «за охрану проходов» на Кавказе.

С таким историческим багажом Персия и Восточная Римская империя подошли в 562/63 гг. к реализации совместного проекта по обустройству и модернизации заградительной системы в кавказских проходах. Ближайшим непосредственным поводом к этому проекту послужили итоги войны в Лазике. Обоюдная оперативная игра с использованием гуннов-сабир исчерпала себя, и обе стороны согласились исключить их влияние из взаимных отношений, для чего надо было устранить угрозу вторжений через кавказские проходы Необходимость модернизации заградительных сооружений была продиктована полученным во время юйны в Лазике опытом: нанимаемые обеими сторонами для ведения боевых действий отряды гуннов-сабир продемонстрировали наделенезнажмуюдотого ниримлянам, ни персам весьма эффективную технику легких переносных таранных орудий для разрушения крепостных стен, подробно описанную Прокопием Кесарийским.

Применение этой техники имело решающее значение при взятии Петры, оплота персов в Лазике, и при осаде Археополя, твердыни лазов, уцелевшего только благодаря курьезному случаю, хотя его стены были сильно разрушены. В Петре стены были сырцовые (персидская техника), в Археополе — из ломаного камня без раствора (кавказская кладка). В обоих случаях традиционная техника фортификационного строительства оказалась весьма уязвима и ненадежна.

Восточной Римской империи, вернувшей себе Лазику (Западную Грузию), нужно было обезопасить ее от набегов «третьей силы» — гуннов Северного Кавказа, а также закрыть вопрос об обременительных выплатах Персии на содержание воинских отрядов для защиты кавказских проходов. Персия, изменив политике, которой она придерживалась на протяжении полутораста лет, и, пойдя навстречу римлянам, имела в виду оптимизацию и обустройство пограничной линии на Кавказе ввиду близившегося появления на этой границе тюрок — куда более мошной силы, нежели осевшее здесь в V веке гуннское племя сабир.

Приход тюрок в степи Северного Кавказа был запланирован в рамках создания персами, по соглашению с Китаем, транспортного пространства в евразийских степях под управлением тюрок и прокладки северной трассы Шелкового пути от Китая до Кавказа. Еще в 555 году во время пребывания персидского посольства в Китае начались переговоры о восстановлении караванной торговли между Персией и Китаем и политическом устройстве евразийской степи, итогом которых явился ирано-китайский геополитический проект, закрепленный матримониальными связями на высшем уровне (шахиншах Хосров Ануширван со своей стороны взял в жены дочь тюркского кагана). Предполагалось выдвинуть тюрок в качестве гегемона Великой степи и их военной силой при поддержке Китая и Ирана разгромить державы жужаней и эфталитов и повернуть Шелковый путь, находившийся в их руках, с индийско-аравийского на кавказское направление.

В 562 году, когда готовилось соглашение между Персией и Восточной Римской империей об условиях долгосрочного мирного договора, римляне о «восточном проекте» Ирана ничего не знали, и за основу проекта закрытия кавказских проходов был взят исторический прецедент союзного сотрудничества сторон в таковом деле при Маркиане и Йездигерде II в середине V века. Это соответствовало целям Ирана вернуть себе территорию Чора в прикаспийском проходе, утерянную при Кобаде, и вернуться при дипломатической поддержке Рима к старой границе времен шахиншаха Йездигерда II. Такова в существенных чертах предыстория возведения дошедших до нашего времени каменных дербентских укреплений.

По заключении договора с Империей (562 год) Хосров Ануширван, как об этом сообщают Табари и другие арабские авторы, умиротворил гуннов-сабир, поселившихся в прикаспийском проходе при Кобаде, переселив их (дав им свободные земли) за Кавказским хребтом, в Атропагене, а с албанским княжеством Чора (Дербент) заключил договор, при посредстве их епископа (имевшего с 552 года кафедру в главном городе Аррана, Партаве (Берда), о включении его в состав своей державы на условиях самоуправления (до разорения тюрками в 626 году область Чора управлялась местным владетельным государем — гайшахом, как свидетельствует о том албанский историк Мовсес Каганкатваци). Лишь после «добровольного присоединения» территории Чора и его закрепления в публично- правовых формах (в виде договора шахиншаха Хосрова с «народом» Чора, как гласят арабские источники) было приступлено к обновлению границы и собственно строительству (реконструкции) заградительных сооружений. Начало строительства дербентской системы, таким образом, следует, скорее всего, отнести к строительному сезону 564 года.

Как явствует из натурного изучения дербентских укреплений, на этом этапе строительные работы были сосредоточены в первую очередь на восстановлении разрушенных и заброшенных в 454 годуг сырцовых укреплений — стены, преграждавшей проход между морем и горами (отрогом Джалганского хребта), и связанной с ней крепости, в которой базировалась охранами стены (прохода). В соответствии с требованиями модернизации сырцовая стена была усилена с напольной стороны «грудной обороной» — панцирем из крупных каменных блоков, предназначенным защищать стену от действия стенобитных орудий.

Чтобы затруднить возможность разрушения панциря с нижнего ряда кладки его нижние ряды были присыпаны снаружи землей на высоту около метра (видимо, при устройстве рва перед стеной). Небольшая высота панциря (после присыпки она составляла примерно рост человека или даже менее) точно соотносится с зоной поражения тех переносных таранов, которые применяли гунны-сабиры при осаде крепостей в Лазике, а это прямо свидетельствует о том, против кого и чего была направлена эта мера. Как следует из описаний Прокопия Кесарийского, до этого времени для защиты стен от стенобитных оруций применялись совсем иные приемы защиты (обычно это были бычьи шкуры, которыми оборонявшиеся укрывали участки стен в местах воздействия таранных машин, и в исключительных случаях — вторые стены, как в пограничной римской крепости Дара). Так что устройство в Дербенте специального панцирного усиления стены — бруствера, по принципу нагрудного доспеха воина (по-немецки — Brustwehr и есть в буквальном значении «грудная оборона»), следует, видимо, считать местным изобретением и первым применением его в мировой практике.

Кроме восстановления старых фортификационных сооружений к этому же этапу следует отнести так называемые «форты» Горной стены. На самом деле это никакие не форты, а хорошо известные европейскому крепостному строительству кастеллы — стандартные («типовые») сооружения сторожевой охраны, строившиеся в массовом порядке на территории Римской империи со времен Юстиниана и дошедшие до близких нам времен в типе французского спа1еаи. в данных формах архитектурных сооружений (римского прототипа) С.О.Хан- Магомедов усматривает элементы линейной оборонительной системы, тогда как на самом деле первоначально они были сооружениями сторожевой охраны, и лишь впоследствии оказались включенными в систему линейных заграждений.

У римлян ко времени строительства дербентских укреплений имелся большой опыт организации рассредоточенной и при этом достаточно массированной охраны и защиты приграничных территорий от варварских набегов с возведением стандартных защитных сооружений, примененный ими в массовом порядке в Таврике (Крыму) и на Балканах (Прокопий Кесарийский, «О постройках», книга 6-я). В стратегически важных проходах устраивались укрепленные преграды — клиссуры, а сторожевая (пограничная) охрана базировалась в кастеллах — небольших крепостцах стандартной формы, служивших опорными постами для мобильных сторожевых застав. Как правило, сторожевая охрана с возведением кастелл была эшелонирована, имела глубину и была оснащена системой раннего предупреждения (за счет выдвинутых аванпостов и караулов), а также имела за собой в глубине приграничной территории опорные базы -довольно крупные города-крепости с мобилизационной базой — запасами провианта и фуража, арсеналом, с постоянным населением в режиме мобилизационной повинности на случай полномасштабного вражеского вторжения.

Следы тайкой системы отчетливо видны в окрестностях Дербента. Кастеллы находились не только в линии Горной стены, но и далеко впереди нее, — например, у селения Мамедкала. Чем-то должен был быть прикрыт Зирихгеран (совр. Кубачи). О наличии выдвинутых укрепленных аванпостов и развитой системы предупреждения и пограничной сторожевой охраны ас-сагр в арабское время немало написал А. Аликберов (по сведениям «Дербенд-наме» и ряда средневековых арабских рукописей). Особый интерес представляет наличие в тылу этой системы городища Топрак-кала (тюрк. «Земляная крепость» или «Сырцовая крепость») с правильной планировкой, остатками мощных сырцовых стен и ворот из обожженого кирпича, наличием цитадели.

Саркофаги
Саркофаги

По сведениям Е.И.Козубскош, обследовавшего городище на рубеже Х1Х-ХХ вв., местное предание знало его как остатки древнего города — резиденции «албанского царя». Несомненно, городище Топрак-кала — это остатки «великого города Чора», упоминаемого Мовсесом Каганкатваци как резиденция «албанского царя» (по-армянски — гайшаха). Сопоставление натурных данных с обстоятельствами включения территории Чора в сасанидскую державу и свидетельством арабских историков о том, что стены Дербента (Баб аль-Абваба) были из камня, глины (кирпича-сырца) и обожженого кирпича, недвусмысленно указывает на то, что «великий город Чора» армянского хрониста, чьи развалины известны как Топрак-кала, был частью описанной выше системы приграничной обороны • ее опорной и мобилизационной базой, и что укрепления этого города возводились одновременно с обустройством границы и являлись составной частью такого обустройства, наряду с восстановлением заградительной стены в проходе и возведением кастелл сторожевой охраны.

Этим, пожалуй, исчерпывается содержание строительного этапа, начавшегося в 564-м и законченного к 571 году, когда римский император Юстин, сменивший умершего Юстиниана, посчитал проект 562 года реализованным и отказался от дальнейшего финансирования охраны кавказских проходов. (Здесь же стоит отметить, что одновременно с Дербентом такая же система обустройства границы была применена в Дарьяльском проходе — со своей клиссурой в проходе, сторожевой охраной и опорной мобилизационной базой — городом-крепостью Тифлисом).

Строительство этих лет велось по-военному. Со стороны персов это была, скорее всего, регулярная армия, приведенная сюда своим главнокомандующим, шахиншахом Хосровом Ануширваном, для умиротворения гуннов-сабир (персидские воины обладали навыками фортификационного строительства, — возведения сырцовых стен). Военными силами персов были восстановлены и обновлены старые укрепления -сырцовая стена в проходе и связанная с ней крепость, а также возведены вновь укрепления города Чора. Для этого строительства было привлечено (мобилизовано) местное албанское население области Чора (в частности, ломка камня для панциря-бруствера стены в проходе, судя по очень грубой обработке, — колотый камень с тесаной лицевой поверхностью, выполнена явно местными силами). Вот, что написано в «Истории Азербайджана» по поводу проведения этого грандиозного строительства: «Всю работу по возведению оборонительных сооружений выполняли жители Албании. Сасаниды заставляли десятки тысяч крестьян и ремесленников трудиться на строительстве крепостей, в которых захватчики разместили свои гарнизоны. Огромные материальные средства, требовавшиеся для этого строительства, шахи выкачивали из населения Албании. Албанский историк М.Каганкагваци через полстолетия после возведения Дербентских стен, с горечью говорит о том, какой ценой была осуществлена эта самая монументальная для того времени на Кавказе крепостная постройка: «Цари персидские изнурили страну нашу, собирая строителей и изыскивая разные материалы для построения великого сооружения». Со стороны римлян это были военные строители -специальные инженерные команды, имевшие большой профессиональный опыт организации строительства и возведения типовых сооружений. Одна деталь выдает их происхождение — отсутствие применения арок и сводов с замковым камнем (для перекрытия проемов и помещений применена кладка с последовательным напуском стесанных под углом каменных плит, — так называемый «ложный свод»). Этот архаический прием дольше всего удерживался в Северном Причерноморье — в Ольвии и в Таврике (в Крыму, с его тощашним центром, Херсонесом) — как характерная черта местной строительной традиции. К этой же местной традиции относятся и такие характерные особенности, как двусторонняя панцирная кладка «плитой на образок и кордоном на ребро», формат каменных блоков (это скорее облицовочные плиты, а не строительные блоки), качество изготовления строительных изделий, их технологичность (тщательность обработки камня: плиты пиленые, а не тесаные, правильной формы и типовых размеров), обеспечивавшие минимальную подгонку плит в кладке и вместе с тем высокое качество самой панцирной кладки. (На схожесть строительных приемов и техники кладки в Дербенте, Ольвии и Херсонесе первым обратил внимание еще Н.Б.Бакланов, обследовавший укрепления Дербента в 1924 году). Римскими инженерами-строителями из Херсонеса Таврического было создано здесь своеобразное образцою-показательное строительное хозяйство, объединявшее в рамках единого технологического цикла все виды работ, от разработки карьеров до сооружения «под ключ» порядка сотни типовых кастелл, включая изготовление типовых строительных изделий, их транспортировку и укладку, обжиг извести, разведку источников питьевой воды и водоснабжение и т.д. (позже арабские писатели насчитывали здесь на пространстве от Дербента до Табасарана сто десять крепостных сооружений аль-Абваба, относящихся ко времени Хосрова Ануширвана). Эта («выделки») камня, помноженная на римскую инженерную дисциплину и навык организации масштабного строительства с единовременным производством работ на десятках объектов («фронта работ»), равно как и сама архитектура этих сооружений, наглядным образом выражающая идею воинской дисциплины, произвели на персов сильнейшее впечатление и послужили образцом, на который ориентировалось все дальнейшее строительство укреплений Дербента.

С легкой руки профессора А.А. Кудрявцева, впервые организовавшего и осуществившего достаточно масштабные и, главное, систематические археологические исследования и раскопки в Дербенте, возраст поселения на территории современною города был обозначен круглой датой — 5000 лет. Дербент, таким образом, оставил далеко позади легендарную Трою и сравнялся с величайшими древними городами-цивилизациями мира — Хараппой и Мохенджо-Даро. Раскопки А.А. Кудрявцева и М.С.Гаджиева выявили остатки древней застройки (каменных зданий), уходящие под стены цитадели Нарын-кала, культурные слои албано-сарматской и более древних эпох, свидетельствующие об очень раннем освоении местным населением (албанским, предками современных лезгин) территории будущего Дербента (очевидно, что столь рано и столь длительно освоенное населенное место имело и свое местное название, возможно, память о его древнем местном имени отозвалась в наименовании площадки, на которой стояла Нарын-кала, — Каста, как это засвидетельствовано сэром Энтони Дженкинсоном, послом английской королевы Елизаветы, посетившим Дербент в 1562- 1564 годах).

В годы первого этапа строительства появилось и название Дербент. Слово «дарбанд» — это пехлевийская калька с греко- римского термина «клиссура», получившего распространение в Восточной Римской империи, а именно в Крыму и на Балканах, при императоре Юстиниане. Очевидно, что термин этот родился в самом Дербенте как перевод термина клиссура, который был в ходу именно у инженеров-строителей из Херсонеса Таврического.

Дербентская крепость - северная стена
Дербентская крепость — северная стена

Второй этап строительства открылся, по всей видимости, в 575 году, после появления тюрок у Дербентской стены (в 574 году) и последовавшего затем заключения шахиншахом Хосровом Ануширваном соглашения с тюркским каганом о новой, ирано- тюркской, границе на Кавказе, ее режиме, и о пунктах пропуска на этой границе.

К этому этапу относится усиление линейных укреплений

— обведение сырцовых стен второй, — каменной, — стеной. В кладке этой стены с напольной стороны находятся закладные камни с пехлевийскими строительными надписями. Они сообщают о тех, кто вел строительство каменной стены на отдельных участках, — это амаркары Адербейгана. Пехлевист Нюберг, толковавший эти надписи, перевел слово «амаркар» как «сборщик податей», однако это толкование неточно: для сборщиков податей (хараджа) в Персии имелось другое название, да и собирать подати в Дербенте в то время было не с кого, — здесь не было податного населения. Пехлевийский термин «амаркар» означает фискальных чиновников

— сборщиков доходов казны, и поскольку единственной доходной статьей в Дербенте того времени мог быть сбор торговых пошлин при пересечении границы, то можно с уверенностью в данном случае утверждать, что слово амаркар дербентских надписей означает сборщиков пошлин, мытарей. Табари и другие арабские авторы сообщают о том, что Хосров Ануширван провел административную реформу, разделив государство на четыре сатрапии и включив в состав одной из них, Албанию, «земли хазар», т.е. гуннов-сабир, поселенных ранее в нижнем течении Куры. Строительные надписи Дербента прямо указывают на то, что к Албании был придан и участок северной границы Ирана в районе Дербента. Они же свидетельствуют о том, что пограничные сооружения вместе со всей системой приграничной охраны были переданы из центрального подчинения в ведение местных органов управления, которым были переданы местные доходные статьи казны — мыт, торговые пошлины.

Смысл этого строительства — во-первых, устройство пункта пограничного пропуска (ворот в стене, перекрывавшей проход) и мытища при нем, и во-вторых, единовременное вложение средств в усиление обороны пограничных сооружений, с тем, чтобы сократить на будущее расходы местной казны на содержание военного контингента, несущего охрану пограничных сооружений (по сообщению Белазури, с постройкой каменной стены штатная охрана прохода была сокращена с нескольких тысяч до ста человек).

При возведении каменной стены в ней были устроены парадные ворота (ныне — Кырхляр-капы) по типу ворот шахристана, представлявшие «лицо» персидской державы, Eransahr, — своего рода «врата» сасанидского Ирана. При этом в сырцовой стене, которую опоясала каменная, был сделан проход, поскольку ранее сырцовая стена в проходе была глухой. Каменная стена, по наблюдениям С.О.Хан-Магомедова, имела около 3,5 метров толщины и около восьми метров высоты плюс парапет боевого хода в рост человека, а за ним возвышалась сырцовая стена, толщиною восемь метров (по данным А.А. Кудрявцева); панцирь высотою примерно в двенадцать метров и аналогичный парапет (сырцовые стены, как правило, имели соотношение толщины и высоты примерно 2:3). Это было мощное сооружение, практически неуязвимое для стенобитных орудий и имевшее два эшелона обороны.

Для персов данное сооружение — новое слово в крепостном строительстве. За несколько лет перед тем, в 573/574 годах, персы познакомились с таким устройством крепостных укреплений при осаде римской крепости Дара в Месопотамии, и смогли на деле убедиться в ее неуязвимости для самых мощных осадных машин (персы взяли Дару лишь военной хитростью, после безуспешной пятимесячной осады). Для справки: Дара строилась как укрепленный опорный пункт Римской империи в Месопотамии, на границе Империи и Ирана, против пограничного персидского торгового города Нисибина, через который шла поставка в Римскую империю шелка-сырца.

День города, магал, 2015 годОна была построена в начале VI века при императоре Анастасии как приграничный город-крепость и как восточные торговые ворота страны в проходе между скалистой грядой в местечке с названием Дар, причем идущие от города в обе стороны стены перекрывали проход до обрывистых отрогов гор. Это позволяло полностью контролировать товаропоток в главном (ключевом) пункте торгового обмена между Ираном и Римской империей, что стало особенно важно после введения в Империи в начале 550-х годов ряда монополий, особенно государственной монополии на импорт шелка-сырца (hetasa) и изделий из шелка (onpiKov, vel in serico). Незадолго перед введением внешнеторговой шелковой монополии сырцовые стены Дары были усилены с внешней стороны второй, каменной, — стеной. Дара явилась первым прообразом устройства таможни в условиях применения защитных мер во внешней торговле.

Есть все основания думать, что укрепления Дары послужили образцом при строительстве каменных стен Дербента (именно северной стены и стен крепости-цитадели), и строительство велось силами инженерной (или просто строительной) команды, захваченной в плен при взятии Дары. Кладка северной стены только напоминает кладку стен кастелл, на самом деле она выполнена не из плит, а из блоков, близких или даже одинаковых по толщине и высоте, с более грубой обработкой блоков, притесанных друг к другу по большей частью вручную, на месте и «по месту». Это кладка каменотеса, которая по технике выделки блоков и их доводки по месту в кладке близка или даже идентична сирийской строительной технике. Единственным отличием ее от сирийских образцов является прием чередования «ложков и тычков», в сирийских сооружениях, да и вообще на’ Ближнем Востоке, не применявшийся.

Прекращение второго этапа строительства в 589 году связано с организованной римлянами диверсией (когда подкупленные ими варвары, поселенные Хосровом в Атропагене (гунны-сабиры), вместе с римским экспедиционным отрядом подвергли разорению и грабежу Кавказскую Албанию и окрестности Дербента) и последовавшей затем смутой в Иране.

Третий этап возведения дербентской системы укреплений открылся строительным сезоном 592 или 593 года, когда после многих смут в Иране и Тюркском каганате наступил прочный долгожданный мир, и процвела караванная торговля. Этот этап заключал в себе достройку горной стены, строительство гавани и возведение южной стены, — с целью замкнуть периметр таможенной зоны, т.е. для создания таможенного терминала с сопутствующей инфраструктурой — складочным местом и перевалочной базой. Для устройства гавани и морской коммуникации в Дербенте было как минимум два резона. Во- первых, события 570 и 589-х годов показали, что поселенные в низовьях Куры гунны-сабиры легко становятся инструментом римских диверсий, и сухопутное сообщение Дербента с центральными областями Ирана по этой причине очень ненадежно. Во-вторых, к этому времени в Дербенте начали добывать белую нефть, которая использовалась для поддержания священного огня в храмах огнепоклонников, главным образом в Адербейгане (Адербейган на пехлеви значит «страна огнепоклонников»). Ее транспортировка по морю была несравненно удобнее, нежели перевозка вьючным способом в караванах по суше.

Был к этому времени и близкий образец: после потери римлянами приграничной крепости Дары находившаяся под ее защитой таможня была перенесена вглубь римской территории по караванной дороге из Нисибина в Пальмиру и Дамаск, под защиту сторожевой крепости Зенобия на левом берегу Евфрата. При этом участок побережья между расположенной на холме крепостью и берегом реки был обнесен двумя дербентскими стенами, под защитой которых расположились таможня, складское место и укрытия товаров и караванов, пристань паромной переправы и перевалка грузов. Строительство крепостных стен и устройство таможни в Зенобии началось, видимо, в 578 году, после того, как осенью 577 года Хосров Ануширван на переговорах с римлянами в категоричной форме отказался возвращать Империи Дару, ссылаясь на «право войны», и пригрозил новой войной на римском пограничье. Сложившееся здесь в экстраординарных условиях сочетание в одном опорном пункте разных функций — в замкнутом периметре, на охраняемой режимной территории (в таможенной зоне), -послужило образцом для многофункциональных таможенных терминалов будущего, в первую очередь, — для Дербента.

Южная стена не имела серьезного оборонительного (в военном смысле) значения, ее назначением было охранное ограждение таможенной зоны, и этим обусловлены ее строительные особенности: простота и экономичность линии, меньшая толщина стены, панцирная кладка которой более похожа на облицовку нежели на противотаранный панцирь, отсутствие бастионов, машикулей и другие средства обороны. Малая толщина плит панциря-облицовки вела к уменьшению их формата (габаритных размеров), но обусловила тщательность подгонки плит и определенные изящество и нарядность регулярной кладки- облицовки. В этой стене были устроены одни ворота, наподобие ворот Кырхляр-капы (с клинчатой наборной перемычкой сирийского типа), но уже без внешнего скульптурного оформления.

Когда в 625 году византийцы отправили своего спецпредставителя к тюркам (к правителю западных областей каганата Мохэ-шаду) для переговоров о помощи с их стороны в войне против персов, те отправились с ним за решением вопроса в Китай, так как со времени верховного кагана Шаболио (593 год) тюрки признали свою державу вассалом китайского императора. Шахиншах Хосров Первиз, достигший и даже превзошедший кое в чем достижения Великого Искандера — Александра Македонского (держава Хосрова, чьи войска в это время осаждали Константинополь, простиралась от Индии до Карфагена и включала Закавказье на Севере и Аравию на Юге, которых не было в мировой державе Александра), ответил на это в запальчивости и гордыне таможенной блокадой. Товары на дербентской таможне были арестованы и секвестированы (а может быть, и конфискованы).

Панорама ДербентаЭто был роковой шаг. Китайский император, принимая посольство Мохэ-шада с византийским дипломатом, и узнав о силовом шаге Хосрова, указал тюркам вступить в войну с персами и проучить шахиншаха за заносчивость и недружественные действия, наносящие ущерб мировой торговле и экспортным интересам Китая (в Китае была государственная монополия на экспорт шелка-сырца и другие товары, получаемые на другом конце Шелкового пути). Грянула мировая война. Тюрки по возвращении посольства из Китая двинули свои силы на Дербент (осенью 626 года — «в конце 37 года царствования шахиншаха Хосрова», как засвидетельствовал составитель «Истории албан» Моисей Каганкатваци), без труда преодолели его укрепления, разорили «великий города Чора», население которого бежало в горы Арцаха (Нагорный Карабах), дошли до Аракса, границы Персидского Адербейгана, и, отправив шахиншаху Хосрову ультиматум китайского императора о возвращении Римской империи отторгнутых от нее областей, двинулись к Тифлису на встречу с римским императором Ираклием. Этот экскурс в перипетии ирано-византийско-тюркской войны наглядно показывает масштаб мировых событий, пресекших развитие Дербента в кульминационной точке и обрекших его на более чем столетнее периферийное существование. После взятия тюрками Дербента и разорения города Чора в 626 году эта территория более не возвращалась под суверенитет сасанидской Персии. Победившие в большой войне союзники по коалиции удержали за собой пункты пропуска в кавказских проходах: Византия — Дарьяльский проход, а тюрки — Дербент. Невзгоды таможенной блокады и военного разорения обернулись катастрофой для Шелкового пути через Дербент; чей товаропоток с конечными получателями в Сирии и Египте с 632 года переместился на старое индийско-аравийское направление. По территории Аравии он прошел через Мекку и Медину на Дамаск, и перемещение русла мировой торговли привело к переустройству политической карты Востока от Восточного Туркестана до Египта. Тюркский каганат потерял смысл и развалился, но его самые западные земли от Волги и Каспийского моря до Приазовья усилиями византийской дипломатии получили номинально самостоятельное государственное бытие в виде креатуры Византии — Хазарского каганата (правитель этих земель еще в 627 году, будучи в составе тюркской державы, был «усыновлен» византийским императором Ираклием, т.е. отдался в патронат Византии; в этническом отношении хазары были, по разъяснению Мас’уди, тюркскими сабирами, т.е. осевшими здесь в V веке гуннами- сабирами, попавшими около 575 года под власть тюрок). Для Византии главными мотивами при создании Хазарского каганата были интересы Империи в Дербенте: контроль над проходом и самое главное — нефть, добываемая в Дербенте белая нефть, из которой приготавливалось стратегическое оружие — знаменитый «греческий огонь». Для ее транспортировки из Дербента византийскими инженерами была устроена хитроумная и многодельная водяная коммуникация (через Сарпу и Маныч), связавшая прямым судоходным сообщением Каспий и Черное море, Дербент и Константинополь (ее описание есть у Масуди, ею «Русь», т.е. русские дружины Вещего Олега были переправлены хазарами в 913 году из Причерноморья на Каспий для разорения закавказских владений Халифата). По условиям этой коммуникации проводка судов осуществлялась только раз в году — по высокой воде в полноводном тогда рукаве Волги — Сарпе.

Это значит, что караваны судов должны были приходить из Византии в Дербент и не мешкая загружаться нефтью и отправляться обратно. А из этого следует, что в Дербенте при гавани должны были находиться нефтехранилища, куца поступала нефть в течении года с нефтепромыслов (в том числе, возможно, и с Апшеронского полуострова, где белую нефть стали добывать еще в VI веке, но самостоятельный город-порт Баку возник много позже того, как арабы обосновались в Дербенте). Еще одним важным интересом Византии в Хазарии был путь на Восток, сообщение с Китаем, из которого византийские посольства вывозили другой необходимый компонент «греческого огня» — пиротехнику (ракеты, петарды, которыми приводилось в действие грозное оружие); в составе таких посольств были и негоцианты, вывозившие традиционные продукты Китая, в том числе шелк и фарфор, но через Кавказ эти товары шли не через Дербент, а через Дарьяльский проход на Тифлис и в Армению, которые по разделу Закавказья между Византией и Халифатом до конца VII века состояли за Византией.

Дербентские укрепления в этот период (с 626 года и до прихода сюда арабов в 732 году) имели локальное, но очень важное, стратегическое значение: под их защитой находились нефтепромыслы, нефтехранилища и гавань Дербента. Прямого военного значения они не имели, за исключением крепости Нарын-кала, в которой находился крупный военный гарнизон в 3000 воинов: это была охрана стратегических объектов -порта (гавани), нефтепромыслов и находящихся внутри стен нефтехранилищ, на вооружении крепость Нарын-кала имела в том числе византийские метательные орудия — сифонофоры и «греческий огонь».

Возрождение Дербента в VIII веке связано с геополитическим проектом возвращения Великого Шелкового пути на кавказское направление и созданием так называемого Второго тюркского каганата. Инициаторами этого проекта были китайцы, среднеазиатские коммерсанты (согдийцы — «сугдаки») и Византийская империя. Откликнулись на этот проект и на Ближнем Востоке. Предприимчивые дельцы из сирийских городов и даже с островов Леванта поспешили занять выход к возобновляемой старой трассе Шелкового пути, для чего призвали в предводители военного похода лицо неофициальное, хотя и очень популярное, брата халифа Масламу бен Абдул-Малика, организовали частную военную экспедицию и захватили в 114 году хиджры Дербент, изгнав из его цитадели хазарский гарнизон. Одновременно и по той же схеме был занят выходцами из ближневосточных городов Халифата и Тифлис, и таким образом были заняты оба выхода через кавказские проходы к Шелковому пути. Население Аррана (Кавказской Албании) в свете выгод от возобновления дербентского участка Шелкового пути поддержало «арабов», обосновавшихся в Дербенте. Халифат в лице халифа Йазида принял территориальные приобретения своих подданных на Кавказе и разрешил чеканить свою монету в Дербенте. Дербентские укрепления получили при арабах арабское название Баб-у-аль-Абваб («Врата Аль-Абваба», где выражение «Аль-Абваб» по Ибн Хордабдеху, — семитическое, сирийско-арабское обозначение заграждений в кавказских проходах), а город получил название Аль Баб («Ворота»), как значится на его монетах.

Устройство ворот Баят-капы (точнее, предшествовавших ворот на месте Баят-капы) связывается с именем эмира Масламы бен Абдул-Малика, распоряжавшегося обустройством города после занятия Дербента арабами («Дербент-наме»), в том числе устройством двух новых ворот в южной стене. Однако в том виде, в каком эти ворота дошли до нашего времени (фланкировка ворот двумя полукруглыми бастионами), их устройство относится ко времени халифа Мансура и предпринятому по его распоряжению возобновлению и усилению оборонительных сооружений Дербента (Иезидом, эмиром Дербента, как сообщает «Дербент- наме»).

Здесь есть два примечательных обстоятельства. Во-первых, судя по приведенному в дербентской хронике ответу дербентского эмира Йезида халифу Мансуру о состоянии сооружений дербентской системы (Баб-у-аль-Абваба), имевших значительные разрушения, скорее всего они пострадали от землетрясения. И в этом, видимо, содержится объяснение перекладки участка южной стены на крутом склоне между Нарын-калой и воротами Баят- капы, поскольку этот участок менее всего подходил для боевого форсирования укреплений Дербента, и, значит, разрушение его имело другую, естественную природу, — тем более, что именно этот участок более всего уязвим со стороны даже умеренных сейсмических воздействий (здесь стык скального массива Джалганского хребта и приморской платформы из береговых отложений, являющийся зоной активизирующегося время от времени тектонического разрушения).

Во-вторых, подтверждением принадлежности перестройки ворот Баят-капы и прилегающего участка стены ко времени мероприятий халифа Мансура по возобновлению всей системы приграничных сооружений в Дербенте и окрестностях является использованный здесь во вторичном употреблении строительный материал (от одной из упраздненных и разобранных сторожевых кастелл) и характер кладки, на сохранившихся до нашего времени участках выдающий явно вторичное использование панцирных плит и весьма отличный от характера первоначальной кладки южной стены 590-х годов (прежде всего, по формату плит панциря- облицовки и тщательности их подгонки в кладке стены).

В исторических источниках последующих столетий мы не находим указаний на разрушения и исправления данного участка стены от цитадели до ворот Баят-капы (хотя они, должно быть, имели место) — вплоть до второй половины XVI столетия. Следует думать, что текущая чинка стены имела место во все времена существования большого и богатого города, и при Халифате, и при Сельджуках, и при Йльханах, и при ширваншахах из династии Дербенди, т.е. по крайней мере до 30-х годов XV столетия, когда город, пострадавший от эпидемии, стал быстро угасать, и население его и его ресурсы многократно сократились. Ни анонимный русский купеД-соглядатай, посетивший Дербент около 1447 года и оставивший свидетельство о нем в виде так называемого «Сказания о Железных Вратах», ни венецианский посол Амброджо Контарини, посетивший Дербент по пути к шаху Ширвана Усун-Гасану в 1473 году (венецианцы, по свидетельству Ганса Шильтбергера, вывозили из Ширвана и окрестностей Дербента шелк-сырец, шедший для изготовления лучших сортов бархата), ничего не говорят о каких-либо разрушениях стен Дербента. Но ко времени захвата Дербента турками-османами в 1578 году стены Дербента носили уже явственные следы разрушений. Причем разрушения эти не были нанесены боевыми действиями, так как Дербент и его крепость — цитадель Нарын-кала, были сданы туркам без боя. Участник английской торговой экспедиции 1580 года Кристофер Бэрроу оставил нам примечательное свидетельство очевидца о том, как дербентский паша (очевидно, это известный Оздемир-заде Черкес Осман-паша, завоевавший Кавказ для султана Мурада Ш) самолично «объезжал и тщательно осматривал Дербентскую крепость… и распоряжался делать исправления там, где находил какую-нибудь неисправность». Сведения Кристофера Бэрроу подтверждает и Эвлия Челеби в своей «Сеяхат-наме», но заслугу восстановления и благоустройства стен Дербента он приписывает Чираг-хану, правителю Дербента при Великом Суфии, сдавшему город туркам и оставленному правителем Ширванского эйялета. В конце XVIB. турками была проведена частичная реконструкция дербентских укреплений. Данный факт проливает дополнительный свет на время и обстоятельства сооружения реконструированного участка южной стены близ цитадели. Такой прием как возведение бастиона со скругленным выступом и размещения в нем кордегардии, без сомнения, куда ближе туркам, хорошо знакомым с европейской фортификацией, нежели персам, чья фортификация проще и примитивнее.

Полная или частичная реконструкция южной стены при турках была, как кажется, последним во времени мероприятием такого рода до присоединения Дербента к Российской державе. Во всяком случае, русский дипломат Лопухин, посетивший Дербент в 1718 г., застал его укрепление в порядке, с действовавшим обходом по стенам города. Чертежи (планы и профили) укреплений Дербента, сделанные русскими военными инженерами в 20-30 гг. XVIIIB., после присоединения Дербента к России в результате Персидского похода Петра I также дают представление о том, что стены города, ворота и бастионы находились, в целом, в исправном состоянии.

Достойно примечания, что в довольно многочисленных фиксационных чертежах дербентских укреплений того времени, отложившихся в архиве Главного инженерного управления Генерального штаба (ныне в Российском государственном военно-историческом архиве), практически нет проектных чертежей. Однако уже в начале XIX столетия, когда Дербент был окончательно присоединен к России, Дербентские укрепления находились местами в аварийном состоянии и требовали значительного ремонта и реконструкции. Сравнение состояния дербентских укреплений по данным, отраженным на чертежах первой половины XVIII и начала XIX столетий, наглядно свидетельствуют о том, что время от ухода России из Дербента (1736 г.) до его возвращения России (1806 г.) было временем их деградации и значительных разрушений.

В 1811 году Дербент был зачислен в состав действующих крепостей Российской империи, в нем была расквартирована штатная инженерная команда, которая сразу приступила к обследованию состояния укреплений Дербента и его графической фиксации на чертежах, к проектированию по результатам обследования крупномасштабных восстановительных и ремонтных работ. Первоочередные противоаварийные работы, в том числе восстановление ворот Баят-капы и прилегающих участков южной стены, были выполнены в 1812г. (по проекту инженера Карпова), однако, в связи с начавшейся войной с Наполеоном дальнейшее финансирование восстановительных работ и благоустройство крепостных сооружений Дербента было приостановлено, а в последствии прекращено и сосредоточено на цитадели Нарын-Кала, в которой разместились гарнизон и его службы, так что городские стены запроектированного полномасштабного восстановления и ремонта не дождались. С 1827 года городские стены Дербента подлежали действию «высочайшего повеления» о памятниках древности, согласно которому «разрушать их не должно, но и чинить ненужного не надобно, а поддерживать починкою одни ворота или такие здания, в которых есть нужные помещения. Последствия такого положения, особенно для южной стены города, наглядно видны уже на рисунках князя Г.Г. Гагарина 1850-х гг., служившего долгое время генералом в Дербенте. Еще хуже стало положение стен после административной реформы 1867г., когда с упразднением штатной крепости в Дербенте ее сооружения были переданы в ведение городского управления. Значительные участки южной городской стены при попустительстве городских властей были подвергнуты разборке на строительные материалы, так что в начале ХХ века на отдельных участках от южной стены остались только слабые следы. В середине 1920-х гг. обвалились ворота Кала-капы и прилегающий участок стены.

Разумеется, укрепления Дербента привлекли внимание советских органов охраны памятников искусства и старины. Для их обследования, фиксации и изучения в Дербент направлялись серьезные специалисты, археологи, историки и архитекторы: Н.Б. Бакланов в 1924г., Е.А. Пахомова в 1926-1929 гг., Б.Н. Засыпкин в 1931-32гг., П.Д. Барановский, М.Н. Артамонов. Дербентские укрепления были подвергнуты подробному натурному историко- архитектурному изучению С.О.Хан-Магомедовым. С 1957по 1966 годах в Дербенте проводились реставрационно — консервационые работы под руководством архитектора-реставратора А.В. Воробьева и археолога М.Х. Алешковского.

С 1970-х гг. древности Дербента оказались объектом пристального, хотя и выборочного, археологического изучения, имевшего целью найти подтверждения предложения о более ранних, нежели Сасанидских, следах освоения территории Дербента и культурных слоях его местной, албанской предыстории. Результаты этого изучения удивили своей древностью и составили славу и древнему Дербенту, и его первооткрывателю А.А. Кудрявцеву. Отчасти, и по причине этой славы историко — культурное наследие Дербента было принято 3 июля 2003г. в число объектов Всемирного Культурного Наследия.

Горная стена Даг-бары, которую по праву называют Великой Кавказской стеной, наряду с Дербентской крепостью и городскими стенами, составляет грандиозную оборонительную систему, защищавшую народы Закавказья и Передней Азии от набегов воинственных кочевников с севера вдоль побережья Каспийского моря. Возведённая известнейшим Сасанидским правителем Хосровом Ануширваном она играла основную роль в контроле и перекрытии Прикаспийского пути и обходных горных дорог. Грандиозная каменная стена Даг-бары поразила своим великолепием и мощностью пришедших на эту территорию в VII-VIIIBB. арабов, которые говорят о ней как о дивной стене, вышедшей из под руки славного Хосрова.

Ссылка на основную публикацию
Adblock
detector