Вторые ворота северной стены Кырхляр-капы (ворота сорока воинов) расположены недалеко от кладбища Кырхляр. Арабы называли их Баб-эль-Джахад (ворота священной войны), чем подчёркивали особое военно-политическое значение этих ворот в обороне города, а русские — кизлярскими. Это одни из самых древних ворот Дербента. Кладка нижней части ворот относится к древнейшему типу. В прошлом Кырхляр-капы являлись главными северными воротами города, поэтому их архитектурному облику придавалось большое значение.
С воротами в стене, перегораживающими проход (ныне Кырхляр-капы), связан очень колоритный сюжет, раскрывающий обстоятельства строительства. По сообщению арабского автора Ибн аль-Факиха (X век) эти ворота снаружи были украшены — фланкированы колоннами с подножиями и навершиями в виде каменных резных львиных фигур (сохранились капители колонн и одна из львиных голов в навершии колонны, парная ей воссоздана при реставрации 1960-х годов), а над воротами находилось резное из камня изображение фигуры человека, кормящего лису виноградом (эта скульптурная группа не дошла до нашего времени — кладка в этом месте относится ко времени восстановления ворот при ширваншахе Султане Халиле в 1438/39 гг.). Верхняя часть ворот Кырхляр-капы, выложенная из мелких необработанных камней, завершается восстановленными в 1960г. бойницами и машикулярами. Сопоставляя описание Ибн аль-Факиха с рассказом историка Табари о первом появлении тюркского ябгу-кагана (Синджибу) с войском у дербентской стены, грозивших Хосрову Ануширвану проникнуть вглубь персидской территории за добычей, но после осмотра укреплений, не дождавшись ответа шахиншаха повернувших восвояси не солоно хлебавший (дело было до устройства ворот в стене, году в 574-м или 575-м), есть основания считать композицию с лисой и виноградом остроумным и наглядным парафразом к ходячему сюжету эзоповой басни «Лиса и виноград» (этот сюжет — позднего эллинистического времени, и только по традиции приписывается реальному древнегреческому Эзопу).
И тем самым истолковать эту композицию как демонстративный ответ шахиншаха дикому степному хищнику -тюркам, в котором подчеркивается, что кормиться они (получать плоды и блага вертограда — Персии) будут «цивилизованно», — из рук шахиншаха, хозяина «вертограда». Подобные сюжетные резные каменные скульптурные украшения архитектурных сооружений вовсе не характерны ни для сасанидского Ирана, ни для Восточной Римской империи, но очень даже характерны для Индии с ее богатейшей традицией украшать порталы храмов и монастырей обильной резной скульптурой -иллюстрациями в камне к эпическим и моралистическим сюжетам, исполненными, кстати, в камне, подобном дербентскому.
Скорее всего, скульптурное оформление этих ворот — дело рук тех «мастеров из Хинда», о которых, наряду с «мастерами из Рума» (т.е. Восточной Римской империи) говорится у Фирдоуси как о привлеченных Хосровом Ануширваном к строительству Дербента. И поскольку в Индии тех времен не было каменного фортификационного строительства (вообще каменной гражданской архитектуры), то очевидно, что «мастера из Хинда» были приглашены специально для выполнения тех работ, которые они знали и в которых они были лучшими в свете мастерами. И более чем вероятно, что приглашал их лично шахиншах Хосров, для воплощения своего отложенного в камне ответа тюркам.
Эти главные в военном отношении ворота надо считать древнейшими в северной стене Дербента и датировать в пределах VI века.
Справа от входа располагается огромная башня-бастион диаметром около 24м, предназначенная для контроля в месте изгиба стены и подхода к воротам. С бастиона защитники могли поражать штурмующих ворота во фланг справа, в места, не защищенные щитом. Внешний облик ворот по-крепостному суров и в то же время утончённо элегантен.