Нравственные уроки кавказской войны
Рассказывают, Однажды царь спросил Шамиля: » Если бы ты знал, что моя страна такая огромная и сильная, ты воевал бы против нее 25 лет ?» Шамиль ответил ему таким же вопросом: «А если бы Вы знали, что Вы воюете с таким маленьким народом, с такай маленькой страной, Вы воевали бы 25 лет?»
В 1997 году народы праздновали 200-летие со дня рождения имама Дагестана и Чечни Шамиля. И трудно представить себе историческую личность, образ которой так часто низвергался бы и возносился, как образ этого великого человека и гражданина. Равнодушным он никого не оставил. Такова энергетическая природа личности Шамиля. Но времена меняются, с их высоты более отчетливо просматривается то, что нельзя было увидеть раньше. Нельзя жить только прошлым и его оценками. Героизм имама Шамиля, его образ священны для горцев, ибо он, будучи представителем малочисленных народов, продемонстрировал всему миру высокий пример защиты национального достоинства. Однозначно одно: он не был врагом России. Он был лишь патриотом Дагестана, Чечни, Кавказа в целом, а впоследствии — верноподданным и другом России.
Многие видные военные и политические деятели России выступали против покорения Кавказа силой оружия. Это были сторонники торгово-экономического и культурного влияния на Кавказе. Даже генералы не были единодушны в оценке политики царского самодержавия на Кавказе. Генерал-фельдмаршал Милютин, в частности, говорил, что надо совершенно изменить образ действия русских на Кавказе: не применять насилие, не посягать на обычаи и образ жизни, а убедить горцев, что Россия тем могущественна и велика, что спокойствие и благо края суть единственная цель ее устремлений. В одной из своих статей он писал о вреде применения оружия, предлагал строить взаимоотношения на базе экономического и культурного общения. Особенно подчеркивалась при этом культурная самобытность народов Кавказа. Известный публицист Ясин-Иванов, как и многие другие просветители, выступал за культурно-экономическое сближение горцев с русскими на Кавказе. И таких примеров много. Во времена Шамиля война с горцами оценивалась многими в России как вредное и тяжелое бремя для русского народа.
Может быть, трагедия имама Шамиля, причина неадекватности его образа в истории состоит в том, что он был представителем малочисленных народов? Или в том, что судьбой ему предначертано было воевать именно с Россией, а не с Турцией или еще с кем-то? В этом случае его имя в нынешней России, в нашем общем Отечестве, понятно, звучало бы по-другому. Во всяком случае это одна из причин противоречивых оценок его борьбы.
Те, кто пренебрежительно относятся к личности Шамиля, его образу и борьбе, видимо, не всегда руководствуются истиной. Приведу такое известное высказывание: «Если мы сами рабы, для нас не может быть героев». Думаю, именно в этом природа подобных фальсификаций. Есть люди, которые желают представить дело таким образом, будто имам Шамиль — олицетворение дикого, фанатичного и кровожадного народа, жаждавшего крови русских солдат. Об этом говорили многие, начиная с тех, кто находился в постоянном шовинистическом угаре ненависти к другим народам во времена имперской России, и кончая советскими ненавистниками народов типа Берии и Багирова. Я не говорю уже о современных горе-ученых и писателях вроде Виноградова и Пикуля, которые тенденциозно, а порой и оскорбительно характеризовали горцев, имама Шамиля. Подобные оценки, к великому сожалению, имеют хождение до сегодняшнего дня. Тем самым реанимируются поверхностно- однобокие представления о Кавказской войне. Нельзя не видеть и однозначной идеализации образа горцев, имама Шамиля и некоторыми выходцами из Кавказа — журналистами, писателями, псевдоучеными. Посылка такая: имам Шамиль — национальный герой, а у героев, как известно, недостатков не бывает.
Имам Шамиль был человеком. И этим все сказано.
Для прогрессивных мыслителей, военных и общественных деятелей России и многих других стран имам Шамиль, освободительная борьба горцев Кавказа однозначно и ясно раскрыли самобытную красоту и богатство культуры народов Кавказа. А. Пушкин, Михаил Юрьевич Лермонтов, Лев Николаевич Толстой, Александр Бестужев Марлинский и многие другие великие сыны России, которые были на Кавказской войне, выражали свое восхищение имамом Шамилем и горцами Кавказа. Они называли воюющий с Россией Кавказ страной любви в отличие от тех «патриотов», которые представляют даже сегодня Кавказ как «страну ненависти» и тем самым толкают сынов различных национальностей России в пучину новых войн. Так восхищаться противником, с которым пришлось воевать, могли только люди, которые олицетворяли духовное величие России, ее высокую нравственность. Нравственный урок Кавказской войны должен быть один — мы воевали, чтобы жить в мире и братстве. В этом — высшая правда.
Рассказывают. Будучи в плену у царя, Шамиль держался достойно. Показывая ему царский дворец, спросили: “Видел ли ты в горах такую красоту и такой высокий потолок?” На это Шамиль ответил: “Над моими горами потолок еще выше и красивее — родное небо”.
Не стану приводить слова известных деятелей многих стран, восхищавшихся Шамилем. Позволю себе лишь еще раз обратиться к воспоминаниям графини Чичаговой: «Знакомство с этой симпатичной и замечательной личностью оставило во мне навсегда самое приятное впечатление. Жизнь этого героя, так храбро и стойко выдерживавшего двадцатипятилетнюю войну с могущественной Россией, полна изумительных эпизодов отчаянной храбрости, тяжких испытаний и лишений. Одаренный гениальным умом, он управлял своим народом не только с беспощадной строгостью, которую он считал необходимой, но имел сильное нравственное влияние на него, служа ему примером безукоризненной честности и строгой нравственности. Его подданные боялись его, страшились его гнева, но веровали в его непреклонную силу воли; удивлялись его мужеству, его обширному уму. В газетных статьях о Дагестане Шамиля признавали за гения мусульманского мира, называли его человеком добродушным, справедливым, щедрым на милостыни, бескорыстным до незнания счета деньгам, чуждым хитрости!»
Это русская женщина оценивает человека, сражавшегося против российских войск. Рядом с такими оценками всякого рода измышления и оскорбления в адрес имама Шамиля выглядят жалко и неубедительно. И в наше время экологических и нравственных катастроф крайне важно сохранить ледниковую чистоту и родниковое начало национального достоинства. Это относится и к Дагестану, и к Чечне, ко всему Кавказу и России. И лучшим стимулом может послужить образ такого человека, как Шамиль, который стал частью не только кавказской, но и российской истории. Нравственный урок Кавказской войны в том. чтобы не использовать войну для унижения и оскорбления человека и народа.
Как мужественный и мудрый человек, имам Шамиль осознал гибельность дальнейшего продолжения войны для своего народа, смог на последнем этапе принять решение о ее окончании. Имам Шамиль не был националистом или сепаратистом в современном понимании этих слов. Он защищал свой народ, самостоятельное государство, честь и достоинство народов Кавказа, воевал против оскорбительного бесчинства царской военной администрации. Тогда Дагестан формально, да и фактически, еще не находился в составе России.
Нынешняя Россия, к сожалению, недостаточно знает Кавказ, плохо знает имама Шамиля.
Конфликты возникают от незнания, от неприятия друг друга. Имам Шамиль — не просто воин, а крупный государственный деятель и мыслитель своего времени. Для горцев, дагестанцев имам Шамиль — это Александр Невский, Сергий Радонежский, Минин, Пожарский, Кутузов и Петр Первый. При этом мы, дагестанцы, во всяком случае те, кого знаю я, с величайшим уважением относимся к великим людям России, знаем и чтим их. Соответственно и дагестанцы вправе ожидать такого же отношения к их свободолюбивым предкам. Надо все уравновешивать, негоже низвергать истинных героев и восхвалять героев ложных. Именно так следует учиться смотреть на лидеров других народов и государств. Оскорбительные сравнения и нападки недостойных и невежественных людей на имама Шамиля крайне негативно воспринимаются на Кавказе, и особенно в Дагестане. Отвергая Шамиля, мы тем самым усиливаем негативный потенциал тех, кто хочет вражды между братскими народами России.
Составитель проекта об «успокоении дагестанских племен» Николай Бирон писал: «Надо признаться, что Шамиль есть величайший гений, какого когда-либо производил Кавказ». И гениальность эта заключалась не только и не столько в его полководческих успехах, которые позволили ему четверть века при ограниченных ресурсах противостоять одной из самых сильных в мире армий, сколько в его широчайшей реформаторской деятельности, затрагивающей все стороны дагестанского общества. Эпоха Шамиля — яркая страница государственного строительства Дагестана, качественно нового уровня цивилизационного развития на Кавказе. Шамиль своей борьбой, своей жизнью не оттолкнул Дагестан от России, а приблизил его к ней.
Шамиль, создавая государство горцев — имамат, в своей борьбе руководствовался Кораном и хадисами пророка, которые применял с учетом национальных особенностей Дагестана, с учетом исторических задач, стоящих перед его народом, перед его родиной, а не из чувства фанатизма. Он в своей борьбе решал в большей степени важнейшие социально-политические задачи. Борьба с российским самодержавием лишь мешала ему в этом.
Можно с сожалением отметить, что навязанная горцам Кавказа жесточайшая война не дала возможности в полной мере воплотить идеи государственного строительства, которые разрабатывал и внедрял имам Шамиль в самые тяжелые годы. Он хотел создать единое дагестанское государство. Если Россия регулировала бы свои отношения демократическим путем, то она получила бы в подданство достаточно дружественное государство. Думаю, что государства, где феодальная власть была бы фактически уничтожена, на Востоке еще не было. Да вряд ли это было возможно тогда и в Дагестане. Но реальные процессы к этому вели, хотя исторические условия еще не сложились. И Шамиль был во главе этих процессов.
Рассказывают. При встрече Шамиля с российским императором тот сказал ему: «Как же ты мог воевать против такой огромной страны в течение 25 лет?» На это Шамиль ответил: «Я всегда спал на пуховой постели, ел только мед и масло и через каждый месяц брал новый конец одеяла». Удивленному императору, что такое мог себе позволить дикий горец во время войны, Шамиль пояснил: «Я всегда ложился спать смертельно усталым, поэтому, хоть я и спал на земле, положив под голову камень, мне казалось, что я лежу на пуховой постели. Ел я, только сильно проголодавшись, когда любая пища казалась мне медом. Только соскучившись, шел я в комнату жены, и она мне казалась невестой. Только очень усталый и измученный садился я на коня. И любой конь был для меня мягок, как покрытое одеялом сиденье».
Имам был одновременно политическим, военным и духовным вождем. Он беспощадно ломал многие патриархально-феодальные традиции обустройства жизни дагестанского общества, старался возрождать на основе шариата наиболее ценные, традиционные атрибуты горской демократии и права. Он строил свое законодательство на принципе абсолютной свободы и равноправия людей, равенства всех перед законом и Аллахом. Он не только создал государство Имамат в Дагестане и в Чечне, но и стремился к государственному объединению всех народов Кавказа. При этом, объединяя многие народы и племена в своем государстве, Шамилю удавалось наладить между ними нормальные отношения. Имам Шамиль жестко пресекал случаи межнациональных распрей и конфликтов. Он любил говорить, что на Кавказе есть разные языки, но нет разных народов: мы все горцы, дочери и сыны этих вершин, говорил он.
Царское самодержавие навязывало свои порядки взаимодействия культур, языков и традиций народов Кавказа, противопоставляя их по национальному и религиозному признакам.. В военно-политических целях использовалось казачество. В основном это были в прошлом беглые крестьяне, впитавшие в себя дух свободы и воинственности Кавказа. Исторически казаки постепенно входили в жизнь горцев, налаживалась определенная система их взаимоотношений в хозяйственной и культурной жизни. Но при этом царское самодержавие с активизацией своей политики на Кавказе стало постоянно стравливать казаков и горцев, придавая первым изначально несвойственные им полицейско-карательные функции.
Подчеркиваю, что ядро казачества сформировалось на юге России еще до прихода сюда царского военно-политического режима. Казаки и горцы нашли приемлемые формы взаимодействия и хозяйствования. После упразднения на Кавказе должности военного наместника постепенно стали создаваться новые военно-административные управленческие традиции. В Петербурге был издан указ об учреждении управления Кубанской и Терской областями и Черноморским округом. Этот указ от 21 марта 1888 года был направлен на то, чтобы усилить военно-административное управление краем, и главной задачей было «восстановление у казаков боевого духа и военных привычек». В канун XXI века в России опять кто- то хочет этим заняться. И как здесь не сказать: люди, остерегайтесь ступать на уже пройденную однажды трагическую тропу.
Казаки действительно занимались хозяйством, принесли много нового в жизнь Кавказа, стали налаживать сотрудничество с местным населением. Но это было невыгодно для военной администрации на Кавказе, и власти начали постепенно отменять возникшие там элементы гражданского самоуправления. Их и надо восстанавливать сегодня, а не возрождать «боевой дух и военные привычки». В то время управление горцами было передано в подчинение военного министерства и установлено военное казачье управление во главе с наказными атаманами и начальниками областей. Соответственно создавались разные условия для жизнедеятельности на Кавказе казаков и горцев, христиан и мусульман. Все управление было передано в руки казачьих атаманов, которым были предоставлены широкие привилегии. Привилегии зачастую оскорбительные, в том числе для самих казаков, противоречащие сути созидательных, культурных традиций казачества, содержащие опасный конфликтный потенциал. Надо тем не менее понять, что это были методы другой эпохи, другого государства. Ныне казакам необходимо вернуть свою самобытность и полную защйту, где бы они ни проживали. Казаки и горцы давно побратались, и не надо их вновь сталкивать. Трагедии в Чечне одинаково будоражат горцев и казаков. И после этого понятно, что казаки и горцы ищут шанс самосохранения, защиты. Но лучшая защита — жить, объединясь друг с другом в понимании и сотрудничестве.
Шамиль жил в условиях военного времени и был вынужден формировать весьма жесткую структуру власти, но вместе с тем он сохранял структуру гражданского общества. Исполнительная и судебная власть, административное деление и управление были достаточно эффективными. Наибов, судей (кадиев) и других лиц имам назначал, руководствуясь исключительно их моральными, деловыми качествами. Он всячески поощрял развитие промышленности и торговли, построил эффективную централизованную финансово-налоговую систему. Систематически собирались съезды алимов — ученых и религиозных авторитетов, на которых решались наиболее важные военные и государственные вопросы. Совет (диван-хана) при Шамиле собирался ежедневно, кроме пятницы. Заседание Совета проходило весьма демократично. Он утверждал указы (низамы), положения, регламентирующие все стороны жизни имамата. Имамат стал уникальным государственным образованием на Кавказе и в целом на Востоке. Были даже министерства по науке, по делам христиан и веротерпимости. Религия и политика, шариат и закон тут переплетались теснейшим образом. И нельзя забывать, что все это делалось в обстановке постоянно ведущейся войны.
Первейшей функцией государства было управление сообществом народов, исходя из принципов свободы, равенства и справедливости. Насущные вопросы жизни общества решались на джамаатах демократическим путем. Для решения самых сложных вопросов созывался съезд представителей всех народов имамата. Но сохранялось жесткое единоначалие под руководством имама.
Свою «блистательную эпоху» (Н. Добролюбов) военных побед имам Шамиль обеспечивал хорошо организованной армией, которая состояла из пехоты, конницы и артиллерии. Артиллерия главным образом собиралась из трофеев, а потом с помощью русских перебежчиков было налажено собственное производство пушек. Армия в лучшие годы достигала до 50 тысяч человек и, конечно, тяжелым бременем ложилась на плечи и без того бедно живущих горцев. В армии были знаки отличия и целая система наград. Проявившему трусость пришивался особый знак на рукава или спину. И снимали его только после проявления храбрости. Все военные операции имам Шамиль проводил на основе тщательной подготовки и разведывательных данных.
Во многих частях Кавказа были наибы Шамиля. Назначая наиба, Шамиль наставлял: порядок и законность начинаются с себя и своих близких, а потом уже их нужно требовать от других людей. Ничто так не развращает народ, как бесконтрольная и безответственная власть. Шамиль подбирал своих наибов по принципу честности и неподкупности, хотя найти таких людей было непросто. «Человек не может править другими людьми, если не превосходит их мужеством, знаниями и нравственностью»,- любил повторять Шамиль. Таковы были его требования к себе и другим.
Основные моменты жизнедеятельности человека и почти все правоотношения в государстве Шамиля строились на основе норм шариата. Надо отметить, что законы шариата составляют конституционно-правовую основу некоторых современных государств, но они сильно адаптированы к современности. Поэтому, видимо, они не мешают их цивилизованному, культурному и научно-техническому развитию. Более того, путем органичного единства духовно-нравственная жизнь ряда таких сообществ на порядок выше, чем во многих других государствах. Сегодня, конечно, находясь в одном правовом пространстве с Российской Федерацией, невозможно однозначно руководствоваться нормами шариата, но местное нормотворчество возможно. В большей степени они должны быть нравственными нормами, а не законом. Шамиль вовсе не относился догматически к нормам шариата, а применял их, учитывая широкую базу обычного права горцев, задачи того периода дагестанского общества.
Низам Шамиля регламентировал вопросы укрепления государственности, общества и его безопасности, должностные обязанности и многое другое. Диапазон наказаний был весьма широк: от штрафа до смертной казни. Одним из самых тягчайших преступлений считалось взяточничество. Закон гласил: «Взяточничество, есть причина разрушения государства». Законы Шамиля запрещали кровную месть, но пролитая кровь компенсировалась. «Дом убийцы совсем не виноват в том, что сделал его хозяин», — писал Шамиль.
Кодекс семейно-брачных отношений был весьма прогрессивным. Шамиль разрешал браки между представителями различных национальностей и вероисповеданий. Закон установил единый в государстве и доступный для всех выкуп за невесту и тем самым дал возможность жениться тысячам бедных молодых людей. Шамиль был против ущемления прав женщин. При разводе муж был обязан оставлять жене выкуп и возвращать все, что она с собой принесла. На мужа возлагалась обязанность обеспечивать семью и после развода. Законы Шамиля запрещали похищение девушек. По отношению к женщинам смертная казнь не применялась даже при совершении государственных преступлений. Можно сказать, что законы Шамиля давали женщинам определенные преимущества перед мужчинами. Видимо, таким образом имам Шамиль старался компенсировать традиционно жесткую практику этих отношений в Дагестане. Законы Шамиля, обретая форму обычаев и традиций, живут до сегодняшнего дня и регулируют многие стороны жизни горцев.
Военное, фортификационное строительство тоже проводилось под непосредственным руководством Шамиля, который показал себя «рожденным Всевышним и горами необразованным инженером». Один из иностранных наблюдателей-историков XIX века писал, что Наполеон «всего лишь искра, тогда как Шамиль — настоящий костер». Тем более что был он не завоевателем, а защитником своего дома, своего народа. Мужественной борьбой Шамиль не допустил превращения своего народа, народов Кавказа в рабов. И тем обеспечил им на века достойное положение в составе России.
Даже потерпев поражение в войне, он и его народ не проиграли. Даже когда превосходящие силы русских войск выигрывали сражения, горцы заставляли уважать себя, продолжая борьбу и доказывая тем самым, что с ними нельзя обращаться как с рабами. Народ, который родил сына, подобного Шамилю, обязан быть достойным в своей самобытности и в дружбе. И это еще один урок Кавказской войны. Отсюда и наша ответственность перед памятью славных предков как России, так и Дагестана.
Редко кто из прогрессивных деятелей XIX века не отзывался положительно о борьбе горцев, об их вожде имаме Шамиле. Это тоже урок Кавказской войны.
После декабрьских событий 1825 года на Кавказ были высланы 65 разжалованных офицеров и 2 тысячи рядовых участников Декабрьского восстания. «Я дерусь, — писал декабрист Бестужев, — совершенно без цели, без долга даже». Бестужев писал о горцах: «Черт меня возьми, такие удальцы, что я готов расцеловать иного».
С Кавказом был тесно связан Пушкин. Он высоко ценил свободолюбие, отвагу горцев и мечтал о временах грядущих, когда народы России, позабыв распри, объединятся в единую семью. В своих поэмах и стихах, таких, как «Обвал», «Кавказ», «Кавказский плен- ник , и других он отдавал должное высокому уровню человеческого духа и трудолюбию горцев.
Тарас Шевченко был человеком, который ненавидел самодержавие и восхвалял борьбу горцев. Вот его слова, обращенные к горцам: «Вы боретесь и поборете. Бог вам помогает. С вами Правда, с вами Слава и воля Святая».
Шамиль, уже будучи в России, искренне восхищался культурой и порядком в этой стране, которую, в свою очередь, горцы вынуждены были считать варварской и дикой. В этом плане совершенно прав Расул Гамзатов, когда говорит, что Кавказ покорился не Ермолову, А. Пушкину, М. Лермонтову и Л.Н. Толстому.
Добролюбов и другие русские революционеры-демократы выступали за доброжелательные, добрососедские отношения со всеми народами Кавказа. Добролюбов подчеркивал, что все те, кто не умеет отделить русское правительство от русского народа, ничего не понимают. Он подвергал резкой критике всеху кто именовал горцев хищниками, изуверами, необузданными фанатиками. Он говорил: «Возникновение движения — это не выражение вражды между мусульманами и христианами, а действия отдельных узурпаторов». Статья Добролюбова «О значении наших последних подвигов на Кавказе» убедительно доказывала, что движение горцев возникло прежде всего на местной социально- экономической и политической почве, подчеркивала, что не русский народ, а самодержавие осуществляет на Кавказе насилие. Добролюбов говорил о необходимости гуманного и справедливого управления делами других народов. Он выражал братскую поддержку нерусским народам, которые не хотели порвать с Россией, дорожили дружбой, говорил о необходимости объединения в одном едином государстве русских и нерусских, близких по духу, воспринимал настоящий патриотизм как проявление любви к человечеству, которая исключает неприязненное отношение к отдельным народностям. Чернышевский также выражал симпатии горцам, однако осуждал жестокости, которые допускал Шамиль в Дагестане и Чечне.
Известно, что российские феодалы потратили более 150 лет на внедрение в России крепостничества. Свободолюбивый дух русского народа велик. И вот почему такое сочувствие русских к борьбе горцев. Свободные крестьяне-уздени были вынуждены резко протестовать, когда чиновники царской военной администрации стали относиться к ним как к крепостным в России. Целые джамааты выражали свое недовольство, а местные феодалы истолковывали это как выступления против русских и вместе с царской военной администрацией жестоко усмиряли горцев. Все это провоцировало горцев оказывать местным феодалам и военным достойное, организованное сопротивление.
Для свободного горца призыв к газавату был понятнее, чем репрессивные директивы Ермолова.
Честь и достоинство даже самый простой крестьянин ставил в горах выше своей жизни. Прекрасно чувствуя настроения людей, Гази-Магомеду и Шамилю пришлось прежде всего бороться против своих ханов и феодалов, пересмотреть ханские порядки, когда подчиненный снимал шапку перед начальством. В горах «устроилось совершенное равенство» (Р. Фадеев). От Шамиля бежали в свое время Ахмед- хан Мехтулинский, Эрпелинский правитель Уллубий, беки Казикумухского ханства, шам- хал Тарковский и многие другие феодалы. Им удавалось вернуться в свои владения только вместе с царскими войсками. Возвращаясь, они возобновляли поборы, взятки, похищение девушек, издевательства и т. д. Война всегда развращает часть народа.
Именно к этой части Шамиль был жесток. Но он был жесток к бездельникам, бандитам, предателям и трусам. Грузины рассказывают, что Шамиль однажды сказал в адрес предателя: «Ты знаешь, что тебя ожидает?» — «Нет», — ответил тот. «От меня — смерть, от Аллаха — ад, от мусульман — презрение».
При всех недостатках, жестокостях важно понять самое существенное: в государстве имама Шамиля горец провозглашался свободным человеком. Тут были отменены многие феодальные подати и повинности, что было привлекательным для народа. Шамиль отменил рабство. Социальная политика и свобода личности в имамате Шамиля были на порядок более прогрессивными, чем это было в России и ряде феодальных владений Кавказа. Многие исследователи пишут о тяжелом положении горцев в имамате Шамиля. Они будто забывают, что шла жесточайшая война. Многие горские семьи оказались на грани голодной смерти. Да и сам Шамиль не благоденствовал, не строил дворцов. Он сказал, что вынужден был прекратить войну, потому что горцы стали есть траву. За 25 лет борьбы Шамиль предпринял много шагов, чтобы достойно завершить неравную и кровопролитную битву. Он завершил ее, по сути, пожертвовав многими своими принципами во имя спасения своего народа. Таковы исторические реалии.
Особое место в раскрытии психологии этой войны, характера горцев принадлежит Льву Николаевичу Толстому. Он — за добровольные, добрососедские отношения и дружбу между русским и кавказскими народами. «Не знаю — писал Толстой, — является ли Кавказ страной вдохновения, но он, несомненно, страна любви». В своем дневнике 1854 года Л. Н. Толстой оставил такую запись: «Я начинаю любить Кавказ хотя и посмертной, но сильной любовью». Толстой показал сложные взаимоотношения между Шамилем и Хаджи-Муратом, между Шамилем и Николаем I. Простой солдат Прокопенко говорит: «Горцы — самый геройский народ. Да и то треба сказать: он свою ридну землю, свое ридне гниздечко оберегав. Якщо по правди сказаты, то его тут правда була, не наша». Казаки, писал Толстой, борются, но вместе с тем уважают горцев и хотят наладить с ними добрососедские отношения.
Таков еще один урок этой войны. И эти уроки нужны для мира и добра. В сегодняшнем и вечно едином Отечестве, в котором Дагестан занимает и должен занимать достойное место.
Война шла по своим законам, но и жизнь не прекращалась. Мирных русских не встречали как врагов. Рассказывают, что, когда пришла пора солдатам оставлять после зимних квартир селение, горцы провожали их более пяти верст, везли хлеб, мед, молоко и с истинным сожалением расставались с русскими. Так что была не только вражда, было и взаимопонимание в тех случаях, когда русские солдаты вели себя уважительно к местным жителям.
В 1857 году Шамиль писал французскому послу в Стамбуле: «Ученые и почетные лица просили меня обратиться к державам с ходатайством, чтобы во имя человечности они положили конец этим беспримерным в истории жестокостям… мы находимся на исходе сил… у нас нет оружия, ни всего необходимого для продолжения войны». Только величайший талант и государственная мудрость имама Шамиля позволили ему долгие годы оказывать достойное сопротивление. Главным образом он опирался на поддержку народов Дагестана и Чечни. Шамиль стремился консолидировать Кавказ, напомнить своим соседям и братьям об общности судьбы, обычаев и традиций, о достоинстве сынов гор Кавказа. Главнокомандующий генерал Нейд- гардт докладывал военному министру в Санкт- Петербург о том, что «весь Дагестан принимает живое участие в успехах Шамиля». Феодалы старались помогать своим новым хозяевам и создали отряды из «мирных» горцев для борьбы с Шамилем. Но нередко милиционеры из этих отрядов тут же переходили на сторону имама. Симпатизировали ему кабардинцы, адыги, хотя около 200 кабардинских феодалов и получили награды «За отличие в военных действиях против Шамиля».
Обращаясь к черкесам, имам писал в 1845 году: «Не бойтесь, не унывайте, ибо вы высоко еще стоите. Не склоняйтесь на богатства, которым враги владеют, и не давайте веры тем отступникам среди вас, которые предпочитают неверных своим братьям правоверным из опасения, чтобы вас не постигла жалкая участь!» Но Кавказ не был един. Многое разобщало этот край. И соответственно мешало и царской администрации налаживать диалог с мелкими правителями.
Шамиль добивался мира. Но мира не унизительного, а равнозаинтересованного. Его не слышали и не понимали. В ответ на приказ о капитуляции Шамиль вынужден был ответить: «Мы не требуем от Вас мира и никогда не помиримся с Вами… сабля настроена и рука готова». У Шамиля не оставалось другого выхода. Было тяжело. От него отошла в последние годы даже верная Чечня. Хотя многие чеченцы были рядом с имамом до конца. В Аварии в последние годы с трудом сохранялся имамат. Люди и ресурсы были истощены. И это — главная боль Шамиля. Он тосковал по миру для горцев. Но что такое мир без свободы. Такой мир был бы оскорбителен для горцев. И горцы умирали за свободу и во имя мира. Но Шамиль решил сделать все возможное и даже невозможное для свободы своего народа, завещая ему быть вместе с Россией. Таково знамение судьбы.
Англичане и турки пытались установить связь с Шамилем, но это им не удалось до конца. Магомед-Амин, бывший наибом Шамиля у адыгов, неоднократно вступал в переговоры, но до совместных действий дело не дошло. В донесениях русского командования на Кавказе неоднократно сообщалось о колебаниях во мнениях горцев насчет оказания помощи туркам. Надежды на соединение с Шамилем и на совместные действия не оправдались. Хотя Шамиль, как пишут некоторые авторы, получил от турецкого султана звание генералиссимуса черкесской и грузинской армий. Ему даже было обещано при взятии Тифлиса присвоить титул Короля Закавказского. Однако Шамиль не предпринял активных действий в поддержку Турции. Он считал, что ему не надо к кому-то идти на поклон, ему было достаточно оставаться правителем на своей родине, и имам не старался расширять ее границы. Хотя Шамиль признавал турецкого султана главой правоверных, но независимость и свободу своего Дагестана ставил выше всех других ценностей. И это еще один урок Кавказской войны.
Горцы Кавказа заявляли туркам, что они борются против царских солдат не для того, чтобы подчиниться султанским или английским чиновникам. Они требовали одного: оставить их в покое. Начальник главного штаба британской армии докладывал, что кавказские горцы, особенно Шамиль, обманули английские ожидания относительно выступления против России.
Главнокомандующий на Кавказе генерал П. Н. Муравьев писал, что горцам равно противны были всякие закулисные игры.
Имам Шамиль предпочел статус почетного пленника царя. 25 августа 1859 года великий имам закончил эту длительную войну, а 26 августа 1866 года принял подданство России.
Шамиль скончался, будучи паломником в святой Мекке, далеко от тех вершин и от того народа, красоту, честь и достоинство которых он ценил больше своей жизни. Разве это не знамение судьбы? Уверен, что именно эти вершины были перед его глазами в последние минуты жизни. И недавно, посетив вместе с мудрецом Дагестана Сайд Мухаммедом кладбище в Медине, где, недалеко от могилы пророка Мухаммеда, похоронен имам Шамиль, я смотрел на небо Аравии и видел в нем очертания гор со снежными вершинами, в которых улавливал черты лица имама Шамиля с его седой бородой.
Конечно, имам Шамиль остался для горцев Кавказа, для достойных и мужественных людей России и многих других стран величайшей вершиной человеческого духа, мужества и мудрости.
Духовный лидер мюридизма на Кавказе шейх Магомед Ярагинский учил своих сподвижников: «Кто мусульманин, тот должен быть свободным человеком, и между мусульманами должно быть равенство». Жизненное кредо имама зиждется на идеях равенства и свободы. Борьбе за эти идеи, своему народу, Кавказу посвятил свою жизнь Шамиль.
По значимости духа борьбы за свободу и независимость, который воплощается в его образе, имам Шамиль имеет наднациональный характер, в том числе и для России в целом. Сегодня, когда, казалось бы, мы получили возможность отразить реальную историческую картину, появляются новые попытки как беспардонного охаивания имама Шамиля, так и мифологизации его образа. Вот почему так важно показать действительное величие этого человека. Важно научиться смотреть на Шамиля и на борьбу горцев с исторических, общечеловеческих позиций. К сожалению, их оценка в российской истории и литературе напрямую связывается не столько с деятельностью имама и горцев, сколько с нынешним состоянием власти в России, местом и ролью Кавказа в современной российской политике. Оценка жизни и борьбы Шамиля часто зависит от политической конъюнктуры настоящего.
История и современность — это сообщающиеся сосуды. Тут все взаимосвязано и взаимно обусловлено.
Так было не только во времена царского самодержавия в конце XIX — начале XX века. Так было неоднократно и в годы советской власти. То же самое происходит нередко и сейчас*. Кавказскую войну, которая навязывалась различными политическими режимами русскому народу и народам Кавказа, не дают прекратить. Это видно и на фоне трагедии в Чечне.
Молитва от повторения не стареет. Подчеркнем мысль: мы воевали, чтобы жить в мире и дружбе. Таково и наследие имама Шамиля.
В свое время одного заказного выступления подручного Берии Багирова оказалось достаточно, чтобы объявить Шамиля англо-турец- ким ставленником. Шамиль уже более века, как подданный России с дворянским достоинством, а война с ним не прекращается. А значит, и с его потомками. Значит, с Россией, Чечней, Дагестаном… Тут важно все выверить, не допуская крайностей. Ведь сегодня речь идет о едином Отечестве, о соотечественниках.
Важно понять, что сородичи Шамиля давно граждане России, соотечественники, братья русских. Наши судьбы переплелись в новом орнаменте нашего общего, отечественного ковра, который называется в Конституции Российской Федерации многонациональным российским народом. Трудно это донести до малообразованных людей, от которых исходят все беды. Есть ночные совы, которые, чем больше света, тем хуже они видят. И для них Шамиль — это свет, ослепляющий их убогое зрение. М. Блиев и В. Дегоев — кавказцы, недавно выпустили в родном Владикавказе 600- страничную книгу «Кавказская война», в которой энциклопедически собраны все известные за сто пятьдесят лет материалы, охаивающие и низвергающие горцев и Шамиля. К охаиванию Шамиля всегда подключались кавказцы, ставившие себя в положение отщепенцев. Вот и теперь они вновь и вновь реанимируют и насаждают идеологию войны. Такие люди толкнули молодую демократическую Россию в старый омут войны в Чечне. «Бойся невежественных», — сказал пророк Мухаммед. Нам есть кого бояться и сегодня. Об этом говорит и опус о повстанческой армии имама некоего Магомеда Тегаева.
С невежественных тезисов, которые не приемлет сам дух горцев и просвещенного ислама, как правило, начинают подобные оскорбительные эссе против Кавказа и кавказцев авторы очередных фальшивок. Брезгливое чувство ко всякой лжи не позволяет мне повторять все эти измышления, как и те, что искажают историю борьбы Шамиля. Царские кавказоведы, ясное дело, особенно не церемонились при оценке ситуации на Кавказе, утверждая, что «в здешнем крае и добро надо делать насилием»1. И творили это насилие, направленное прежде всего против русских и России.
В результате, как писал Чернышевский, ежегодно на Кавказе гибли 25 тысяч русских солдат. И сколько горя было принесено Кавказу и России. Печальный урок Кавказской войны.
Нередко репрессивные методы политических режимов просто называли «усмирением», а горцев — «шайкой разбойников», «извергами», «бандой необузданных варваров». Причину войны видели в «привычке горцев жить войною». Выступали с подстрекательскими проповедями вроде «упорного варварства» кавказцев.
Эти благоглупости эксплуатируются по сей день теми, кто не в состоянии понять, что культура России, ее великая доброжелательность — антиподы завоевательским амбициям рьяных политиков и генералов.
Нам нужен мир для созидания единого Отечества. И главный исторический урок всей этой войны только в стремлении сделать все для укрепления единого Отечества, а не в желании сохранить «набеговое производство», которое осуществлялось ими.
Горцы создавали веками вовсе не «набеговое производство», а высочайшую культуру металлургии, ремесленничества, производства зерна и развития животноводства. Чтобы понять все это, надо прочитать не только генерала Ермолова, но и Карамзина, Соловьева, Услара, Крачковского и Вавилова, побывать в горах и пройтись по тамошним тропинкам, пообщаться с людьми, посмотреть на их натруженные руки, уникальные террасы земледелия, сады и огороды на склонах гор.
Во время Великой Отечественной войны имя Шамиля звучало патриотически. Была даже танковая колонна «Шамиль». Но закончилась война, и уже в 1947 году некий ученый Аджимян X. Т. выступает со статьей «Об исторической сущности кавказского мюридизма». В очередной раз реанимировался старый тезис колонизаторов о том, что не царское самодержавие, а горцы с помощью Турции и Англии инспирировали войну. Была развернута кампания с целью доказать, что движение горцев было реакционным. Шамиль и Дагестан обвиняются в том, что их сопротивление ослабляло Россию. Аргумент достаточно смешной и одновременно грустный.
В подкрепление подобных «идей» в 1953 году в Тбилиси был составлен и издан специальный сборник «Шамиль — ставленник султанской Турции и английских колонизаторов». Вот так, однозначно.
В книгах подобного рода исподволь разжигается межнациональная рознь. Древнейшие народы с великими культурными и нравственными традициями, создавшие тысячелетие тому назад свою государственность и развитые формы горской демократии, представлены в таких «исследованиях» как народы, веками пребывавшие в состоянии полной анархии, вольности, как «человеческое стадо», которое при цивилизованном нашествии войск царского самодержавия было поставлено под неусыпный надзор «пастухов-мюридов» с их верховным вождем….
Скажем словами Монтеня: «Ложь — это удел рабов, а свободные люди должны говорить правду». Ложь обычно процветает там, где есть для нее почва, а это, как правило, антинародный режим. И убеждаешься: в интересах русских и кавказцев надо чаще говорить и писать правду о Шамиле и шамилевской эпохе Кавказа. Правда, какой бы горькой она ни была, не может оскорбить память предков, если даже они когда-то воевали друг против друга. Оскорбляют память те, кто продолжают войну после мира.
Народно-освободительная борьба горцев под руководством Шамиля требует очень внимательного анализа, учитывающего все аспекты сложнейших по своей сути историко-политиче- ских реалий. Это важно, чтобы снова и снова не впадать в крайности, способные и впредь искажать или мифологизировать образ Шамиля, горцев и всей сложнейшей в своем переплетении проблематики Кавказской войны. В связи с этим, по нашему мнению, прежде всего следует учитывать:
социально-экономический и социально-этнический аспекты исторической жизнедеятельности народов Дагестана вплоть до XIX века;
самобытность, обустройство и историческое единство народов внутри Дагестана, традиции их взаимоотношений друг с другом, ориентации и идеалы;
естественный процесс включения Дагестана, всего Кавказа в российское подданство;
колониальный характер политики царского самодержавия, бесчинства его военной администрации на Кавказе как главный фактор начала широкомасштабного военного кровопролития;
характеристику освободительной борьбы горцев и ее идеологии — мюридизма как знамени сопротивления и защиты своего отечества;
роль тариката, мюридизма, имамата, имамов и имама Шамиля в истории Дагестана;
причины и последствия бесконечных фальсификаций как идеологическую подготовку продолжения Кавказской войны.
При этом нельзя рассматривать эти проблемы только через призму войны России с Дагестаном. Шамиль вел войну в нескольких направлениях: за объединение народов Дагестана и Кавказа; за свободу, честь и достоинство горцев; против оскорбительного нашествия и бесцеремонно жестокой политики царского самодержавия на Кавказе, в Дагестане; за защиту духовной самобытности и свободы народов Дагестана; против феодалов Дагестана, местных грабителей своих народов. Ныне эта война должна продолжаться против фальсификаторов истории, ибо своими действиями они сегодня ведут войну с Шамилем, с Дагестаном и Россией. Благодаря их стараниям сторонники крайних действий не дают России и Кавказу возможность выйти из трагедии кровопролитных конфликтов.
Вполне закономерно звучит вопрос: закончилась ли Кавказская война? Если да, то давайте успокоимся. А если нет, разберемся, кто ее продолжает и кому она нужна. Война не нужна мне, моим сыновьям, моему народу, моему Дагестану, моей России, моим русским друзьям.
Поэтому сегодня очень важно получить более или менее полное представление об освободительном движении горцев XIX века, о сути его внутренних истоков. Должно прийти осознание нравственной основы этой войны и этой борьбы. Иначе все вновь и вновь будет сводиться к старым и новым «агентурным влияниям», которые во все времена были модны у всех народов, особенно если нужно объяснить какое-либо сложное явление.
Для нас важно, что Шамиль попытался объединить народы Дагестана, но до конца довести это дело ему не удалось. И сегодня нам никто не мешает объединиться и стать сильной и благополучной республикой, народом. Вместе со всеми народами России, в едином Отечестве.
Анализируя историю Дагестана, понимаешь, как важно уделять первостепенное внимание вопросам социально-экономического и культурно-политического обустройства, укрепления единства. Об этом приходится напоминать, чтобы дагестанцы не забывали о созидательной силе идеи дагестанского единства, его принципиальном значении для перспектив развития республики. Именно в этом единстве — предпосылки и условия самобытного и равноправного развития каждого из народов Дагестана. И нужно не забывать о тех великих и мудрых его сыновьях, которые становились во главе Дагестана, посвятив свою жизнь заботе о его свободе и процветании.
Кавказцы вовсе не мечтают уйти из России. Для нас, как и для всех народов России, важно быть равноправными гражданами своего Отечества, независимо от национальной принадлежности и исторического прошлого. И это надо иметь в виду в политике Российской Федерации. Нежелание своевременно прочувствовать боль и тревоги чеченского народа, а не деятельность отдельных сепаратистов привело к войне на Кавказе. Кавказскую войну могут закончить те, для кого превыше всего идеи созидания и дружбы, единства родного Отечества. Надо остановить тех, кто готов наступить сапогом на волю русского и любого другого народа нашего многострадального Отечества ради личных прихотей и амбиций. И я пишу эти строки не для низвержения кого-то, а для поиска друзей, работающих на братство Кавказа и России. Именно на этом человеческом братстве нужно обеспечивать целостность нашего Отечества.
Прошлое не отменить. Оно было. Важно извлечь из него уроки. И вместе прокладывать путь к свободе и демократии. И дорогу мы эту должны пройти рука об руку, а не с автоматом в руках.
Верно говорится: свобода — признак хорошо устроенного общества. Без свободы нет нравственности и ответственности. И пусть на этом завершится моя книга. Она пишется для свободного человека, а не для раба. Она написана для свободы, для воспитания нравственных, здоровых и ответственных людей, в которых сегодня нуждаются и Дагестан, и Россия. Не случайно Шамиль так коротко и так ярко подвел итог своей жизни и борьбы: «Я только простой уздень, тридцать лет боровшийся за свободу». За нашу и вашу свободу, дорогие мои современники. В этом главный урок Кавказской войны.
Кавказ, Дагестан вот уже более ста лет вместе с Россией. Но еще вчера истекала кровью Чечня, а значит, и Россия, все мы. Тут, как никогда, уместны слова: чужого горя не бывает. Особенно если это горе приходит в твой дом, в твое Отечество. Конечно, наши народы не раз страдали от различных политических режимов, но они все-таки стремились и продолжают стремиться сохранить способность быть друзьями, соседями, соотечественниками. Пора научиться смотреть на соседа как на равного, как на друга. Надо уметь восхищаться величием борьбы за свободу и независимость, отличать героев от провокаторов. Тогда и наше российское Отечество будет сильное, единое, целостное.
Заканчиваю книгу в дни, когда Ельцин и Масхадов подписали договор о мире. Договор — это хорошо, конечно, но нужна еще и обоюдная политика взаимопрощения, уважения, достоинства и сохранения мира. Важно сделать мир основой политики, культуры и нравственности в государстве. Мир — неотъемлемое условие нашего благополучного развития. И настроенность Президента России и Правительства именно на эти ценности дает народам надежду.
Общая для всех российских народов задача, наш долг — установить и строить мир, добрососедство и дружбу в отношениях между народами. Надо добиваться, чтобы никогда в наш дом не приходила война. Мирный, благополучный Кавказ, не потерявший свою самобытную красоту и достоинство, но обретший друзей, братьев, добрых соседей, соотечественников, нужен всем народам России. А величие и достоинство России важно для Кавказа, которым просто уже нельзя жить друг без друга. Наша дружба — лучший памятник нашим предкам и имаму Шамилю.